Выгодная позиция - Ребекка Дж. Каффери
Кэсси, как я и обещал.
Проходит пара кругов, но я вырываюсь на P5, Харпер чуть впереди меня. Ему
совсем не удалось подняться, но он сохранил свою позицию, так что я должен
отдать ему должное. Я полон решимости взять его. Я не могу финишировать позади
этого маленького придурка, который, похоже, знает, как нажать на все мои кнопки.
Но у него есть несколько впечатляющих приемов, которые заставляют меня
занимать плохие позиции позади него, чтобы я не мог проскочить мимо. У нас в
Хендерсоме нет такой политики, когда гонщик один имеет приоритет. Я знаю, что у
некоторых команд есть своя стратегия, и они работают в паре, но у нас все не так.
Мы с Элайджей всегда были равны на трассе, и это работало на нас.
Но в том, как ведет себя Харпер, есть что-то такое, что меня действительно бесит.
Он как будто дразнит меня возможностями, а потом замахивается, чтобы закрыть
их, как только я заглочу наживку. Он играет со мной.
Но у меня за плечами годы опыта. Я знаю эту трассу, я знаю машину, я знаю, что я
делаю.
«Коул, какая разница?» - спрашиваю я.
«Шесть целых», - отвечает он.
Поэтому, когда я вижу возможность, я открываю DRS (регулируемое заднее
антикрыло) и получаю преимущество, проскальзывая мимо него с грацией и
изяществом балерины.
Это невероятно приятно.
Получи, высокомерный придурок. Смотри и учись, как это делают большие парни.
Но когда я перехожу в P3, Харпер оказывается прямо за мной.
Мне просто нужно отключиться от него и сосредоточиться на своей гонке, своем
графике, своей рутине. Он новичок. Он хорош, но он новичок. Я действующий
чемпион, и я защищу свой титул. Одно плохое интервью в прессе этого не изменит.
Я совершаю обгонные маневры, которые кажутся мне такими же естественными, как дыхание, пока не оказываюсь почти впереди, где мне и место. Здесь легко
чувствовать себя довольным, особенно когда последние полкруга я вижу только
одного человека впереди себя. Кто бы это ни был, я достаточно близко, чтобы
видеть, что его машина почти неуправляема. Если бы мы не участвовали в гонке, я
бы подумал, что он слушает AC/DC впереди.
«Ты можешь подтвердить, что я в P2, Коул?» - спрашиваю я через гарнитуру, на
случай, если я был настолько в себе, что что-то пропустил.
«P2 подтвержден. Просто Йоррис впереди тебя».
Итак, осталось пролететь мимо только одного изгоя Ferrari, и, учитывая, как плохо
он выглядит и как хорошо я себя чувствую, я уверен, что это будет несложно.
В последней трети гонки, находясь впереди, почти лидируя, я чувствую себя как в
раю, который я строил последние полтора десятилетия. Мои глаза на дороге, а в
ушах звучит голос Коула, и нет ничего, что мы не могли бы сделать. Нас не
остановить. Даже Йоррис меня не остановит.
«Осталось три круга, Ки. Скоро прямая». Я прохожу повороты, следя в основном за
узкими, и как только выезжаю на прямую, включаю максимальную мощность, ищу
«сладкую точку» и пролетаю мимо Йорриса и всех проблем, с которыми он
сталкивается.
«P1!» - Коул старается не кричать, но за его спиной в гараже происходит
извержение.
Я в трех кругах от того, чтобы вырваться из первой гонки сезона, мой ум остр, а
машина ревет, когда я прохожу линию в один из последних раз. Два круга, всего
два круга от победы. Так близко и в то же время так далеко, потому что не успел я
оглянуться, как в моей заднице появилась машина, прижавшаяся ко мне, и я
чувствую, как их толкает машина прямо за ними.
«Дай мне P2 и P3, Коул».
Мне нужно знать, с чем я сейчас столкнулся, чтобы спланировать, как пройти
последние круги и сохранить поул-позицию (выгодная позиция в гонках).
«Йоррис на P2, а Джеймс на P3», - подтверждает Коул, и на секунду я почти теряю
ориентацию. Он не может быть прав.
«Можешь еще раз подтвердить P3, пожалуйста?» Не может быть. Одно дело, когда
новичок проехал хороший круг в квалификации, другое - когда он борется за
подиум в своей первой гонке.
«Это Харпер, приятель. Борется с Йоррисом. Возможно, это один из тех моментов, которые войдут в историю».
К черту это. Я прогоняю все мысли о том, кто стоит у меня за спиной. Сейчас я
должен сосредоточиться на своем драйве. Спина болит, когда я прижимаюсь к
сиденью, как будто это поможет мне набрать максимальную скорость. Я знаю, что
смогу не обращать на это внимания еще два круга и поддерживать темп, не вылетая
за пределы трассы в куче металла.
«Вчерашний день забыт, сегодня новый день, я справлюсь».
В гарнитуре звучит сигнал последнего круга, и я, черт возьми, начинаю давить. Это
не похоже на другие сезоны, когда на последних кругах я чувствовал, что борюсь с
машиной, но я все еще чувствую каждый кусочек G, когда нажимаю на тормоз
перед поворотом, чтобы не оказаться слишком близко к стене. Это боль для моей
шеи и позвоночника, но в то же время захватывающе.
Это то, ради чего я живу.
«Насколько отстали?» спрашиваю я, когда приближается последний поворот круга.
«P2 - восемь десятых. P3 – одна целая четыре десятых». Это достаточно
обнадеживает. Я могу с этим работать.
И я это делаю. На последней прямой я выжимаю пол, а затем пролетаю над этой
линией так, будто от этого зависит моя жизнь. В моих ушах гараж разражается
хаосом шумного празднования. Я не могу дождаться, когда выйду из этой машины
и буду праздновать со своей командой.
«Спасибо, Коул», - бормочу я в гарнитуру, несказанно радуясь, что один из моих
любимых членов команды уже пятый год подряд со мной.
«Всегда пожалуйста, суперзвезда. Андерс плачет. Первая гонка, и оба пилота
Хендерсом на подиуме». На заднем плане доносится столько криков, что мне
приходится проверять, правильно ли я его расслышал.
«Харпер остался в P3?»
«Да, он остался. Сейчас все в шоке».
В гараже царит резня. Моя спина болит не столько от шлепков по спине и объятий, в которые меня втянули, сколько от двух часов, проведенных в машине на скорости
G-force. Пробки от шампанского разлетаются по комнате, а люди все громче и
громче выкрикивают название нашей команды. Мне вручают магнум с клеймом
команды, и
