Прости, но я хочу на тебе жениться - Федерико Моччиа
В ее размышления врывается голос Гвидо:
– Хорошо, извини, я должен это сказать. С того дня в Сатурнии я мечтаю снова поцеловать тебя и провести с тобой больше времени… и любить тебя… То есть быть рядом, иметь возможность обнять тебя, почувствовать частью себя.
Ники потрясена весомостью этих слов, и чувствами, стоящими за ними. Но она кое-что понимает и предпочитает не продолжать.
– Мне нужно время… И покой. Может, я ошиблась, придя к тебе…
– Нет, пожалуйста, не говори так. – Гвидо встает, обнимает ее, делает это нежно, искренне, безмятежно, без всяких опасений. – Я не хочу ссориться, не хочу, чтобы ты уходила. Ты права. Я слишком тороплюсь. – Он отстраняется и смотрит ей в глаза: – Обещаю, я постараюсь сопротивляться…
Ники смотрит на него и поднимает бровь:
– Правда? Знаешь, есть очень красивая фраза Оскара Уайльда, которая идеально подходит к этому моменту: «Я могу устоять перед всем, кроме искушения».
Гвидо улыбается:
– Да, он был действительно великолепен. Но я знаю еще одну не менее прекрасную фразу Марио Солдати: «Мы сильны против сильных искушений, слабы против слабых». Давай просто позанимаемся. – Он берет ее за руку. – Пойдем, будет весело. – И он бегом тащит ее из дома.
Глава сто тридцать седьмая
Алекс хочет какое-то время побыть один. Он возвращается домой. Наливает себе выпить. Бокал «Saint Emilion Grand Cru» 2002 года отлично подойдет, даже если нечего праздновать. Его успех на работе вряд ли повод для счастья. Он выпивает немного вина, съедает кусок камамбера с крекерами. Верно говорят, что, когда у вас что-то есть, вы принимаете это как должное. И вдруг на Алекса снисходит озарение: «Жизнь – это большая рыболовная сеть, а ты – простой рыбак. У тебя всего две руки, и, когда ты тянешь одну часть сети, другая скрывается под водой, и наоборот. Жизнь настолько сложна, что ваши руки не могут удержать всё, время от времени вы что-то теряете и что-то находите. Приходится все время выбирать, решать, жертвовать. А я? Я счастлив? Что я мог сделать, чтобы не потерять ее?» И от этой последней мысли он вдруг замирает. Звук. Домофон. «Это она, Ники. Она передумала. Она хочет извиниться, простить меня или просто оказаться здесь со мной. Но я ничего не скажу. Не буду спрашивать, что случилось, почему она ушла, появился ли в ее жизни кто-то еще, о нашей жизни…»
– Да, кто там?
Голос. Не ее.
– Синьор Белли?
– Ага.
– Вам посылка.
– Верхний этаж.
Посылка. «Кто-то подумал обо мне. Что-то мне прислал. Что это может быть и, главное, кто это может быть, вдруг она? И зачем вообще эта посылка? Было бы лучше, если бы она просто оказалась здесь сегодня вечером…» Алекс открывает дверь, ждет, когда откроются двери лифта и ему преподнесут невероятный сюрприз. Но такого он не ожидал. У нее в руке сверток, и она очень элегантна. И красивее, чем обычно.
– Раффаэлла… – Он улыбается.
– Я не вовремя? – Она останавливается в нескольких шагах от него. – Не хочу доставлять неудобства… Может, ты не один?
«Нет, к сожалению, нет, – думает Алекс, – мне жаль. Но нет. Никаких неудобств…»
– Нет-нет… Я один. Я не узнал тебя по домофону!
– Конечно, так и было задумано, я немного замаскировала свой голос. – Она меняет тембр голоса и повторяет: – Синьор Белли, вам посылка… – И смеется. – Ты попался на этот трюк…
– Ага.
Они стоят в дверях. И постепенно это начинает походить на грубость.
Алекс замечает это и пытается исправить ситуацию:
– Какой я дурак, как грубо, давай, хочешь войти?
– Конечно…
Они заходят в квартиру, Алекс закрывает дверь:
– Хочешь чего-нибудь выпить? Я пил вино… Или хочешь чего-нибудь еще? Есть биттер, граппа, фруктовый сок, кока-кола…
И ему невольно вспоминается, как он впервые сказал это Ники, когда она пришла к нему домой. Хватит. Алекс прогоняет эту мысль: «Я сказал, хватит».
– Ну? Что я могу тебе предложить? – И он понимает, что немного волнуется.
«Алекс, здесь нет ничего такого, она просто была добра к тебе».
– Меня устроит то, что пьешь ты, спасибо…
Алекс облегченно вздыхает:
– Хочешь сыра? Крекеров… Что-нибудь еще… Не знаю…
– Нет-нет, хватит и бокала вина.
И они оказываются в гостиной, сидят, потягивая вино, пакет лежит на низком столике прямо перед ними. На Раффаэлле красивая шелковая юбка с рисунком из бабочек, цветов и волн. Цвет переливается от бордового, розового и фуксии до светло-голубого, который, кажется, мягко связывает эти изображения, словно пастель, которую искусный художник использовал для создания фона. Сверху синий свитер без рукавов с бордовой каймой и пуговицами того же оттенка. Она сидит, положив ногу на ногу. У нее прекрасное тело. И еще красивая улыбка. И Раффаэлла хорошо знает, как это использовать. Она красивая. Правда красивая. Вьющиеся каштановые волосы окутывают ее голову светлым пологом, словно утонченный, но не навязчивый парфюм. Глаза прячутся за ободком бокала.
– Итак, Алекс…
– Что? – Он смущен, словно уже знает, о чем они собираются говорить, чем закончится разговор. Но это не так.
Раффаэлла улыбается:
– Я принесла пакет… И хочу, чтобы ты его открыл…
– Ах да, конечно. – Алекс приходит в себя, берет пакет и начинает разворачивать.
Раффаэлла следит за его движениями, потягивая вино. Она улыбается, зная, что внутри.
Алекс поднимает его обеими руками перед лицом:
– Очень красиво. – Отбрасывает последний лист бумаги в сторону. – Серьезно? Как ты это сделала?
Он с восхищением смотрит на маленький трехмерный макет. Это модель его рекламной кампании, на переднем плане просвечивающиеся изображения животных, которые атакуют друг друга, кусают друг друга, а на заднем – автомобиль и слоган «Инстинкт. Любовь. Движение».
Алекс вертит макет в руках, искренне удивленный.
Раффаэлла делает последний глоток вина:
– О… Это просто. Распечатала фотографии на прозрачной бумаге и сделала коллаж на компьютере. – Она садится рядом с ним. – Но ты видел не всё. Присмотрись к фону.
За изображением пантеры виден кабинет Алекса, и там сидит он, погруженный в размышления, перед какими-то бумагами, обхватив рукой подбородок. Алекс ошеломлен:
– Серьезно, как ты это
