Жаркое лето Хазара - Агагельды Алланазаров
До встречи в условленном месте оставалось еще около получаса времени. Он знал, что за это время спокойно доберется до места, даже если ему придется немного задержаться, он не подведет любителей ночных приключений. Но до того ему надо было решить один вопрос, причем, не там, а прямо здесь.
Хасар решил прокатить клиентов сам, поэтому пришел к мнению, что Кадыру сегодня не обязательно присутствовать рядом с ним. Повернув лодку в сторону берега, он поплавал немного, а потом остановил ее у кромки воды. Слегка кивнул в сторону Кадыра:
– Братишка, ты здесь выходишь. Сегодня иди домой и с удовольствием поешь обед, приготовленный Тувакбиби-гелин! Сегодня гостей я сам покатаю.
– Ой, дяде, что все это значит? Ты ведь даже толком не разглядел их, узнаешь ли?
– Да именно их я и знаю я их, братишка…
Кадыр заметил, как сверкнули глаза Хасара, когда он говорил об этих людях. Он почувствовал, что Хасар что-то задумал, но не мог понять, что именно. Кадыр вдруг вспомнил, что похвастался Хасару, что попался щедрый клиент, готовый заплатить за ночную прогулку хорошие деньги, и у него сразу же возникло подозрение, что его напарник решил присвоить себе этот богатый улов.
Не догадываясь о буре, бушевавшей в душе Хасара, Кадыр все равно не понял, что же тот задумал. Так что ему не оставалось ничего другого, как пожать плечами и согласиться с Хасаром.
Высадив Кадыра на берегу, Хасар поспешил в условленное место возле пансионата. Он немного опаздывал и гнал лодку на большой скорости. Когда он подъехал, туристы со всем своим скарбом уже ждали его на берегу.
Несмотря на то, что солнце давно ушло с горизонта, и наступила ночь, оба пассажира были в темных очках.
На этот раз Хасар сразу же узнал Аннова, хотя тот и спрятал глаза за темными стеклами. Это был тот самый Аннов, которого он видел всего два-три раза в жизни, но считал его причиной всех своих бед и несчастий, обрушившихся на него после возвращения в Ашхабад.
Он увидел, что женщина, сопровождавшая Аннова, была не Дунья, как думал он раньше. Распущенные волосы падали на лицо красивой женщины, и было видно, что она намного моложе Дуньи. То, что Аннов притащил с собой любовницу, которая не была его бывшей женой, в какой-то степени успокоило Хасара. Убедившись, что эта женщина намного моложе Дуньи, Хасар больше не стал заострять на ней свое внимание. «Зачем нужны Аннову старухи вроде Дуньи, когда вон молоденькие бабы сами лезут в его объятья», – с удовлетворением подумал он. Хасар знал, что все эти толстосумы предпочитают иметь в любовницах свеженьких юных баб, зачем им тратить деньги на усохших мумий. Он причалил свою лодку к берегу таким образом, чтобы пассажирам было удобно войти в нее.
– Прошу прощения, что заставил вас ждать,– изменившимся от волнения голосом сказал Хасар.
Аннов по шляпе узнал в нем человека, который был рядом с другим, уже возившим их на прогулку. Он посмотрел по сторонам и недовольным голосом спросил:
– А где твой напарник?
– Кто-то из родственников в ауле в тяжелом состоянии, ему пришлось срочно ехать туда.
Кажется, Аннов засомневался, стоит ли ему садиться в лодку этого человека и куда-то плыть с ним.
Сюда он шел в уверенности, что поедет вместе с Кадыром, который понимал его с полуслова. Если бы он знал, что вместо него приедет кто-то другой, подумал бы, стоит ли выходить в море или нет.
Словно что-то заподозрив, Аннов стоял, с присущим его характеру высокомерием оглядывая сверху Хасара, ждущего пассажиров в лодке, затем поднял с земли одну из сумок, обхватил за талию стоящую рядом женщину, притянул ее к себе и что-то шепнул на ухо. Хасар подумал, что тот советуется со своей спутницей, стоит им отправляться в путешествие или же отказаться от него.
После короткого совещания они решительно подняли свой багаж и направились к лодке.
Как только они расположились на пассажирских сиденьях в передней части челна, лодка развернулась при свете фонарей и стала отуступать в темную даль. Те, кто сидел в ней, в этот момент испытали чувство, словно они въезжают под гигантское черное покрывало. Упругие струи воздуха приятно обдували лица и открытые части тел.
Лодка неслась, едва касаясь поверхности воды, она будто на крыльях летела над волнами, и вскоре была далеко от берега. Оставшиеся позади береговые огни тускло мерцали в ночи, будто окитанные тумаом.
Качаясь на волнах, лодка некоторое время плавалав море, потом Аннов, сидя в передней части лодки, обнимая за талию молодую женщину и наслаждаясь прохладой морского воздуха, поднял руку и подал лодочнику знак:
– Старик, теперь можешь где-нибудь здесь остановиться! Кажется, мы приблизились к тому месту, где были
позавчера! – требовательно произнес он.
Хасар и сам видел, что они ушли далеко от берега, и собирался сбросить скорость.
Как только лодка остановилась, Аннов и молодая женщина разложили перед собой захваченные с собой напитки и закуски и занялись своими привычными делами.
Сейчас все это безграничное пространство сжалось в одно большое черное пятно вокруг лодки Хасара, море было тихим и спокойным.
Сзади, с неблизкого расстояния, временами доносился звонкий смех женщин, сопровождаемый басовитыми мужскими голосами, будто кто-то там, в ночи, играл в догонялки. Сейчас как раз то самое время, когда жаждущие приключений «денежные мешки» выходят в море, чтобы позабавиться со своими юными любовницами, а в это время сами молодые женщины ощущают себя на вершине счастья, потому что они юны и красивы, к тому же желанны.
Море спокойно, его таинственная ночная красота умиротворяла. Хасар сидел на корме лодки, стараясь не смотреть в сторону тех, кто находился в ее передней части. Эти двое под воздействием алкогольных паров вытворяли такое, что он с трудом держал себя в руках.
Ну, разве могло придти в голову, что однажды жизнь сделает такой крутой поворот? Кто мог подумать, что такая громадина, как СССР, с такой легкостью развалится на части? В ту пору я тоже что-то собою представлял, был руководителем, был ведущим оперирующим хирургом. Может, потому– то тогдашнее время кажется лучшим. А когда пришло новое время, мы поверили, что оно будет лучше прежнего, бросили все и поспешили вернуться домой, чтобы верой и правдой служить родному Отечеству. Когда они собирались в обратный путь, Дунья, словно предчувствуя неладное, умоляла: «Хасар, родной, давай, останемся здесь, мы как пересаженное дерево уже не приживемся в той почве,
