Багровая река - Девни Перри
Кормак все еще был в бегах, а я провел четыре года, скрываясь от бюрократических проволочек.
Как бы рисковано это ни было, на этот раз я прокладывал свой собственный путь. Устанавливал свои собственные правила. И если я действительно найду Кормака, что ж... Стоит лишь молиться, что ФБР не будет волновать, как его нашли, что они просто будут благодарны, что в их списках самых разыскиваемых стало на одного человека меньше.
Лайла заерзала на сиденье, ее колени подпрыгивали, когда она указывала вниз по дороге.
— Здесь поверни налево.
— Окей, — я сбросил газ. Часть меня хотела еще раз спросить, все ли с ней в порядке. Дать ей еще один шанс развернуть этот пикап. Но я был в отчаянии. Слишком боялся, что она откажется, если я дам ей такой шанс. Так что я свернул налево и завел непринужденную беседу. — Как долго ты живешь в Куинси?
— Кроме учебы, всю свою жизнь. Моя семья основала Куинси.
— Да ладно.
— Ты остановился в гостинице «Элоиза», верно?
— Да.
Это был единственный отель в округе.
— Мою прапрабабушку звали Элоиза. Теперь отелем владеет моя младшая сестра, ее тезка. По городу постоянно ходит шутка, что нельзя бросить камень вдоль Мэйн-стрит, не попав в Иденов.
— А-а. Где я ещё могу встретить других твоих родственников?
— Мой брат Нокс владеет «Костяшками», он шеф-повар.
— Я планировал поужинать там сегодня вечером. Кто-нибудь еще?
— Наверное, нет, — она прочистила горло, и я ожидал, что она замолчит, но она продолжала, как будто, если она остановится, ее страхи победят. — Моя сестра-близнец Талия работает врачом в больнице. Мои родители живут на семейном ранчо. Как и другие мои братья. Оба работают в поисково-спасательной команде вместе с моим отцом. Мою невестку зовут Уинслоу Иден. Она начальник полиции.
Господи.
Вот вам и все старания держаться подальше от местных властей. Проклятье. Каковы были шансы?
Я провел рукой по лицу, чувствуя, как мои усы царапают ладонь.
Лайла была моей единственной связью с Кормаком, и, учитывая мое типичное невезение, она также приходилась родственницей шефу полиции. Привет, бюрократия.
Моему капитану в Айдахо, несомненно, позвонят. И это приведет к вопросам. К огромному количеству вопросов.
Блять. Мне не нужно было, чтобы беспорядок дома повлиял на то, что я пытался сделать здесь, в Куинси.
— Послушай, Лайла, — я взглянул на нее, ее поразительные голубые глаза смотрели выжидающе. — Я ни с кем в Куинси об этом не говорил. Если бы я следовал протоколу, мне нужно было бы уже связаться с твоей невесткой.
— Почему ты этого не сделал?
— Думаю, можно сказать, что у меня проблемы с доверием к другим полицейским. — Это еще мягко сказано. В большем количестве смыслов, чем она когда-либо поймет. — Как я уже говорил тебе вчера, я ищу Кормака четыре года. У меня никогда не было особых зацепок. Он исчез и стал неуловимым.
Еще одно преуменьшение.
Внимание Лайлы было приковано к моему профилю, пока я говорил. Ее руки по-прежнему лежали на коленях. Ради нее я бы избавил ее от подробностей преступлений Кормака. Но мне нужно было, чтобы она оставалась со мной. Чтобы довести это дело до конца, хотя бы сегодня.
— Вначале, когда СМИ только и делали, что обсуждали эту историю, сообщения о наблюдениях хлынули потоком, как весенний паводок. Большинство из них были ложными. Люди утверждали, что видели его, но не могли сообщить никаких подробностей. Тем не менее, мы выполнили почти все указания. Затем в дело вмешалось ФБР. Ответственный агент убрал нас, местных копов, с дороги. Не хотел, чтобы кто-то вмешивался
Особенно я.
Я был слишком близок к убийствам. Как будто быть вовлеченным, преданным своему делу — это плохо.
— Я провел год, наблюдая, как они гоняются за своими хвостами, пока они не перешли к другим делам, и это дело отошло на второй план.
В тот первый год было нелегко собирать информацию от федеральной команды, но я держал ухо востро и делал все, что в моих силах, чтобы оставаться в курсе событий.
— ФБР приедет сюда? — спросила Лайла.
— Возможно.
Был шанс, что агент, которому поручили расследовать дело Кормака, наткнется на ориентировку. Что они тоже соберут все воедино. Но я рассчитывал, что вялотекущие федеральные процессы задержат их вмешательство. Возможно, это вообще останется незамеченным.
Печальная правда заключалась в том, что без внимания прессы или давления со стороны членов семьи дела часто забывались, особенно те, которые были открыты в течение длительного времени. И когда дело доходило до Кормака, единственным человеком, который, казалось, действительно заботился о справедливости для девочек, был я.
— После того, как ФБР в основном сдалось, я начал собственное расследование.
Не совсем законно, учитывая, что я использовал полицейские базы данных для сбора информации, но меня не поймали. Пока что.
— Я следил за преступлениями и преступниками, которые соответствовали описанию Кормака, — сказал я Лайле. — В большинстве случаев это наводило меня на ложные следы. Пару лет назад мужчина, соответствующий его описанию, ограбил заправочную станцию в Орегоне. Полтора года назад в Вайоминге угнал грузовик парень с рыжими волосами и похожим телосложением. Я поехал в Орегон. В Вайоминг. Поговорил с местными властями. Человеком в Вайоминге был кто-то другой. Но я совершенно уверен, что Кормак был в Орегоне. В обоих случаях к тому времени, когда я убедил местных копов ввести меня в курс дела, никаких шансов найти Кормака уже не было.
— Поэтому, на этот раз ты решил обратиться прямо к источнику.
Я кивнул.
— Да.
— Как ты узнала, что это я?
— Я не знал, — сказал я ей. — Это была догадка.
— Хорошая догадка.
Я продолжал вести машину, ожидая, что она прикажет мне возвращаться в Куинси. Ожидая, что она позвонит своей невестке и разнесет мой план в пух и прах.
— Видишь ту развязку впереди?
— Да.
Вот где она мне и скажет развернуть эту машину.
— Именно там я припарковалась. Дальше мы пойдем пешком.
Слава, блять, богу. Я притормозил, въезжая на поворот. Когда мы припарковались, повернулся к Лайле, собираясь дать ей последний шанс отказаться. Но она уже двигалась, открыв
