Все дороги ведут к тебе - Мариана Запата
– Все в порядке? – спросила я.
Он сжал губы:
– Мне кажется, за нами следят.
Повернувшись, я посмотрела в заднее окно, но ничего не увидела.
– Почему ты так решил?
– Это черный внедорожник. Я заметил его, когда мы съехали с подъездной дорожки. Он двигался в нашу сторону, но почти сразу развернулся и с тех пор следует за нами. Может, это случайность, но вряд ли.
Я дотронулась до его руки.
– У меня сталкеров нет. А у тебя?
Уголок его рта пополз вверх, а ладонь накрыла мою руку.
– Тоже нет, насколько мне известно. Держись поближе, ладно?
Я кивнула, и мы вышли. За последние пару дней потеплело, но я по-прежнему была в пуховике – том самом, мандаринового цвета, который Роудс подарил мне на Рождество, сказав, что в нем я похожа на солнышко с ножками. Роудс обогнул капот и, подойдя ко мне, положил руку мне на плечо. Его большая фигура давала чувство безопасности, дома и любви.
Но в основном, находясь рядом с ним, я думала о будущем.
Будучи человеком тихим и закрытым, он не скупился на проявления привязанности. Мне казалось, он понимал, насколько я в этом нуждаюсь, и потому был настолько щедр. Порой я ловила странные взгляды Эйма, когда он случайно приобнимал его за плечи или говорил, как гордится им даже за самые мелочи.
Я так его любила!
И знала, что он помаленьку перетаскивал в дом мои вещи. Делал ли он это украдкой или просто давал мне возможность свыкнуться с этой мыслью, я не знала, но, обнаруживая там и сям разные мелочи, которые сама точно не приносила, только диву давалась. Он редко говорил слово на «л», но этого и не требовалось. Я и без всяких слов знала, какие у него ко мне чувства.
Именно об этом я думала, когда меня окликнул голос, который я меньше всего ожидала услышать.
– Роро!
Мозг тотчас опознал его, но тело и нервная система отреагировали не сразу. Потребовалась секунда, чтобы принять этот факт.
Но я не оцепенела.
Сердце не забилось сильнее.
Меня не пробил пот и не кинуло в дрожь.
Первым замедлил шаг Роудс. И он же первым остановился и обернулся, как только мы, миновав поребрик, ступили на дорожку, идущую вокруг школы. Как он понял, что «Роро» адресовалось мне, я понятия не имела, но это факт.
Конечно, и он, и я заметили фигуру, бегущую через парковку, и бугая, несущегося за ней по пятам.
Глаза последними предоставили информацию о том, кто позвал меня по имени.
Кэден. Это он бежал в сопровождении своего телохранителя Мориса! Я его почти не знала – его наняли прямо перед тем, как я получила напутствие идти на все четыре стороны.
И вот теперь тот, на кого я потратила четырнадцать лет жизни, в объемной парке и джинсах, которые, само собой, обошлись ему в кругленькую сумму, бежал за мной через парковку.
Как он умудрился узнать меня, когда я снова вернулась к своему естественному цвету, оставалось загадкой. Возможно, сказала мамаша. Или Артур с Симоной.
И вид у него был, как обычно, ухоженный. Стильно одетый. Свежий и богатый.
Но как только он оказался ближе, я заметила у него под глазами мешки. Не такие, какие бывают у всех остальных – простых смертных, а очень явные. И в выражении лица тоже угадывалось беспокойство.
Я поняла, что черный внедорожник, который заметил Роудс, принадлежал ему.
– Извини, Роудс! – прошептала я, слегка наклоняясь к нему и пытаясь сказать, что это тот самый, из-за кого я здесь.
Но Роудс и сам это понял.
– Не извиняйся, ангел! – ответил он в то же мгновение, когда Кэден, почти догнав нас, перешел на шаг.
Тяжело дыша, он смотрел на меня светло-карими глазами.
– Роро! – сказал он, очевидно, думая, что я не услышала его первый оклик.
Рука, обнимавшая меня за плечи, не сдвинулась ни на миллиметр.
– Что ты здесь делаешь? – обратилась я к Кэдену таким тоном, точно он был покупателем, которого перестали пускать в магазин.
Кэден моргнул – медленно, удивленно или… с выражением «Знаешь что? А мне плевать!».
– Я приехал… потому что мне нужно с тобой поговорить. – Он глубоко вздохнул. Телохранитель остановился в полуметре позади него. – Как ты? – Он поедал меня взглядом, но меня уже нельзя было так просто сожрать. – Ух ты! А я и забыл, какая ты красавица с натуральным цветом!
Я определенно не собиралась вестись на это лицемерное замечание. Когда корни у меня начинали отрастать и его мамочка принималась выносить мне мозг насчет записи в салон, он ни разу не встал на мою сторону. И вообще, приди мне фантазия покопаться в воспоминаниях, я бы быстро пришла к выводу, что он никогда за меня не заступался.
Но у меня не было желания язвить, злиться или разыгрывать стерву. Мне было абсолютно все равно.
– У меня все отлично.
Видеть его было… просто странно. Ощущение было как при дежавю. Точно раньше я жила другой жизнью и знала, что должна была что-то к нему почувствовать, но ничего не испытывала. Глядя на его гладко выбритое лицо и стильную стрижку, я ощущала пустоту в сердце. И его ответный взгляд тоже не вызывал во мне никакого отклика.
Мне не хотелось стоять здесь. Не хотелось этого разговора. Ни в малейшей степени. И пресечь это следовало как можно скорее, в самом зародыше.
– Зачем ты здесь, Кэден? Я ясно дала твоей матери понять, что будет, если кто-нибудь из вас снова объявится.
Я постаралась выразиться доходчиво, хотя мне по-прежнему не верилось, что он здесь.
Он сделал шаг вперед и только сейчас наконец-то посмотрел на Роудса. Кадык у него дернулся. Затем еще раз, когда он заметил руку, обнимавшую меня за плечи. И то, как я смотрела на стоявшего рядом мужчину, как прижималась к нему. Кэден быстро и резко потянул носом воздух.
– Она не знает, что я здесь. Мы можем поговорить?
Он решил оставить мои слова без внимания.
Я моргнула.
Должно быть, до него дошло, что это означало «нет, я не хочу с тобой разговаривать», потому что продолжил – сбивчиво, задыхаясь:
– Я приехал увидеть тебя.
«Не прошло и двух лет», – подумала я и чуть не рассмеялась.
Два года – и он здесь. Здесь! Давайте занавес! Я сейчас умру от счастья!
Жизнь – слишком короткая штука, чтобы растрачивать ее на дерьмо. Еще полгода назад я не вполне понимала эту истину, но сейчас все изменилось.
Я постаралась не скривиться. Мне хотелось покончить с этим.
– Твоя мать тоже приезжала с этой целью. И я сказала ей, что у меня нет никакого желания видеться или беседовать с вами. Я говорю серьезно. И тогда говорила, и сейчас повторяю, и
