Эгоист - Дарья Белова
Девица подходит и облокачивается на плечо Марино. Оба смотрят на меня. Ей даже все равно, откуда на полу разбросанные деньги. Целая тысяча евро, так-то!
– Присоединишься? – Майк, что придурок, вернулся, – ты же не против, Лара?
– Нет, – легко отвечает.
Позади меня стена, и я четко ощущаю ее своей спиной. Не знаю, как так оказалась, что отступила от этой парочки.
От предложения итальянца меня корябает изнутри. Я чувствую каждый острый ноготь, вонзившийся мне в душу.
Майк смотрит и молчит. Он снова выглядит наглым, избалованным, почти всесильным, которому позволено все и меня всегда это выбешивало. Пока не узнала настоящего Майка Марино, как я думала.
Ошибалась. Майк Марино настоящий сейчас передо мной. Его рука бродит по груди девицы, они толкаются языками в рот друг другу на моих глазах. Почти трахаются, я невольный свидетель, который от боли не может ступить и шагу.
Иногда мы встречаемся с гонщиком взглядом, и ненависть укореняется в моем сердце. Раньше там была любовь…
– Надеюсь, в гонке ты пробьешь своей башкой ограждение. Видеть тебя не могу.
– Как скажешь, – соединяет указательный и средний пальцы и направляет их от своего лба к потолку.
Глава 11. Майк
Гран-при Бахрейна. Гонка
— Теперь абсолютные соперники? – Сафин подходит, приобнимает и дважды стучит по спине.
Тим в красном привычном комбинезоне. Его эмблема с конем как родная для меня. Наши боксы находятся по соседству, и у нас есть пара минут пообщаться. Впереди гонка и пятьдесят семь кругов. Как же хочется утереть нос этом чемпиону!
– Соперники, Сафин. Еще отобью у тебя чемпионство, – толкаю его в плечо.
Мы все же нервничаем. Первая гонка сезона, после почти двухмесячного перерыва. Даже несмотря на тесты и практики наполняемся волнением, как стакан проточной водой.
– Посмотрим.
Расходимся по болидам.
Я надеваю балаклаву, шлем, защитную установку и забираюсь в кокпит. Работа вокруг кипит. До начала гонки остаются минуты. Затем прогревочный круг, и… Гаснущие огни.
Вставляю рулевое колесо, надеваю защитные перчатки.
Настроение вроде как боевое. Я классный гонщик, я в суперской команде, у меня есть все шансы стать чемпионом. А потом вспоминаются слова холодной Эльзы. И как ушат ледяной воды за шиворот выливается.
«Надеюсь, в гонке ты пробьешь своей башкой ограждение».
Ауч! Это наверняка чертовски больно. И я все же надеюсь никогда этого не узнать.
Наверху, прямо над боксами, офис команды. Где-то там она. Помню, как королева желала удачи Сафину. Обнимала, шептала ему там что-то. Заклинание, как пить дать. Вот он и побеждал.
Я бы тоже не отказался от такого. Банальной удачи, сказанной приятным, мягким тоном. Только вот некому мне это говорить, и я все же стараюсь не концентрироваться на такой банальщине.
Майк Марино суеверен, но не настолько, чтобы слова какой-то там девчонки имели вес для меня и моей карьеры.
Выезжаю из бокса и еду к стартовой решетке. Все болиды делают «разогрев» и становятся на свои места, согласно вчерашней квалификации. Я показал третье время, что является неплохим результатом.
Делаю вдох.
Огни загораются по одному, но быстро. Затем спустя две секунды одновременно гаснут.
Старт.
Медленный выдох.
Запороть старт можно на два счета, и вся гонка выльется в борьбу за очковую зону, а уже не за подиум.
Концентрация на первом круге доходит до предела. Смотрю вперед, в зеркала, при этом жестко контролирую педаль газа и тормоза.
Уже на первом и втором повороте наблюдается толкучка в борьбе за свое место в пелетоне.
«Феррари», «Стрелы», болиды англичан… Настоящее зрелище на диких, каких-то искусственных скоростях.
Скорость достигает двухсот километров в час, когда на выходе из поворота меня сшибает машина команды соперников. Слепая зона, мать ее.
Меня стремительно несет к ограждению, пока я не тараню стену по правому боку.
Зад машины отлетает, передняя часть болида застревает в рельсе безопасности. Скорее всего, повреждается бак с топливом. Адская скорость, высокая температура – и машина вспыхивает.
Перед глазами огонь. Ядерное пламя, от которого хочется бежать. Отсоединяю ремни безопасности и пробую выкарабкаться.
Как ни странно, паники нет несмотря на то, что ни одна попытка выбраться из кокпита не увенчалась успехом.
Я влип.
Кажется, что прошло больше минуты. Может, и вовсе две или три. В голове храню информацию, что гонка точно остановлена красными флагами, и сюда едет машина безопасности.
Мне помогут. Все будет хорошо.
Но огня будто бы больше. И я начинаю задумываться, а если это конец? Если в следующую секунду загорится моя намертво застрявшая нога? Или рука? Умирать больно?
Я так и не узнал, что значит пожелание удачи от любимой девушки. Она вообще у меня была когда-нибудь? Нет, наверное…
Даже жемчужинка… Подвела.
И все же снова пробую выбраться. Меняю угол разворота плеч, кручусь то вправо, то влево, чтобы вылезти из замкнутого пространства.
Обе мои руки уже в огне. Мои перчатки серые, но я могу видеть, как меняется их цвет. Они начинают плавиться и становиться полностью черными. И тут я чувствую боль.
А потом облегчение, когда понимаю, что у меня получилось выбраться из кокпита, несмотря на сломанную ногу и, по всей видимости, обожженные руки.
Трясу ими, они очень горячие и нестерпимо болят. Представляю, как кожа пузырится и плавится, затем прилипает к перчаткам, сразу же снимаю их, сцепив крепко челюсти. Терплю. Иначе потом придется снимать перчатки вместе с кожей.
Машина полностью охвачена огнем. Все вокруг следят за мной, за маршалами, которые помогают тушить пожар, другие – дойти мне до машины безопасности. Там ожидает медицинский работник.
Гонка замерла.
– Я сам! – говорю уверенно и иду к машине.
Вдруг кто-то смотрит и волнуется за меня. А так будет видно, что я жив, со мной все хорошо.
– Двенадцатый номер в порядке, – передает маршал, пока я
