Соперница - Робертс Нора
Мгновение Кейт колебалась.
– О боже, я так рада, что ты здесь, Ди! Давай сядем, ладно? У меня колени трясутся.
Это было непростое шоу, с какой стороны ни посмотри. Первые десять минут Дина развлекала публику забавной болтовней в голливудском стиле, потом она решила, что Кейт передумала и никаких признаний не будет.
– Мне нравится играть сильных женщин с твердым характером. – Зашелестев шелковым платьем, Кейт небрежно скрестила длинные, каждая по миллиарду долларов, ноги. – И кажется, большинство сценариев пишется про сильных женщин, про тех, кто не просто наблюдает за жизнью, у кого есть свои убеждения и принципы, за которые они готовы бороться. Я благодарна за возможность играть таких женщин, потому что сама не всегда боролась за то, что хотела.
– Значит, ты чувствуешь, что можешь это сделать теперь, как бы через свою работу?
– Мне близки многие персонажи, которых я играла. Особенно Тесс. Потому что она женщина, всем пожертвовавшая, все поставившая на карту ради своего ребенка. Странным образом жизнь Тесс отразила мою жизнь. Но зеркальные отражения всегда взаимообратны. И я пожертвовала своей дочкой, своим шансом вырастить дочь, когда отдала ее чужим людям десять лет тому назад.
– Черт побери! – Джеф, стоявший в контрольной будке, вытаращил глаза. Зал погрузился в ошеломленную тишину. – Черт побери! – повторил он. – Камера два, на Кейт, крупный план. Черт, о черт!
Снова, взволнованно покусывая губу, он внимательно посмотрел на лицо Дины. Она знала, понял он и глубоко, спокойно вздохнул. Она знала…
– Неожиданная беременность страшна в любое время, при любых обстоятельствах. – Дина хотела, чтобы зрители подумали об этом. – Сколько тебе было лет?
– Семнадцать. Ты знаешь, Ди, что у меня была любящая семья, прекрасный дом. Я только начинала свою карьеру манекенщицы, и казалось, весь мир лежал у моих ног. И тогда я обнаружила, что беременна.
– А отец? Ты хочешь рассказать о нем?
– Милый, славный мальчик, который был так же сильно напуган, как и я. Он был у меня первым. – Она слабо улыбнулась, вспоминая. – А я у него. Мы были ослеплены друг другом, тем, что чувствовали друг к другу. Когда я ему сказала, мы просто сели и сидели, словно оцепенев. Это было в Лос-Анджелесе, мы пошли на пляж. Сидели и смотрели на волны. Он предложил мне выйти за него замуж.
– Некоторым людям покажется, что это и было бы ответом на все вопросы. Но ты так не думала?
– Нет. Ни для меня, ни для мальчика, ни для ребенка, – продолжала Кейт, используя все свое мастерство, чтобы голос звучал ровно. – Ты помнишь, как мы болтали в детстве о том, что будем делать, когда вырастем?
– Да, помню. – Дина прикоснулась к пальцам Кейт. – И никогда не было никаких сомнений.
– Я всегда хотела быть актрисой. Я с успехом работала манекенщицей и собиралась покорить Голливуд, пусть даже для этого понадобилось бы пройти огонь, воду и медные трубы. Но вот забеременела.
– Думала ли ты об аборте? Обсуждала ли такую возможность с отцом ребенка или со своими родителями?
– Да. Хотя все это было ужасно тяжело, но я помню, Ди, как поддерживали меня мои родители. Я причинила им боль, не оправдала их доверия. Я даже сама не понимала, до какой степени, пока не стала старше и не начала иначе смотреть на многие вещи. Но они никогда не колебались. Не могу объяснить, почему я приняла именно такое решение. Наверное, я руководствовалась только эмоциями, но думаю, что мне очень помогли родители с их постоянной молчаливой поддержкой. Я решила родить ребенка и отдать его приемным родителям. И не подозревала, как трудно будет… пока не пришло время.
– Ты знаешь, кто удочерил твою девочку?
– Нет. – Кейт смахнула слезу. – Нет, я не хотела этого знать. Сделка есть сделка. Я сама предпочла отдать дочку людям, которые любили бы ее, заботились бы о ней. И это был уже их ребенок, а не мой. Сейчас ей уже десять лет, почти одиннадцать. – Блестя мокрыми глазами, она повернулась к камере. – Я надеюсь, что она счастлива. Что она не ненавидит меня.
– Тысячи женщин сталкиваются с тем же, с чем пришлось столкнуться тебе. И они должны сами сделать свой выбор, как бы это ни было трудно. Мне кажется, одна из причин, почему ты так хорошо и естественно играла своих восхитительных женщин, в том, что сама прошла через самое сложное испытание, какое только можно представить.
– Когда я играла Тесс, то все время думала: как сложилась бы моя жизнь, реши я иначе? Я так никогда этого и не узнаю.
– Ты сожалеешь о своем выборе?
– Часть меня всегда будет сожалеть, что я не смогла стать матерью своему ребенку. Но, наверное, после всех этих лет я в конце концов поняла, что сделала единственно правильный выбор. Для всех.
– Мы вернемся в студию через минуту, – сказала Дина в камеру, потом повернулась к Кейт. – С тобой все в порядке?
– Навряд ли. Не думала, что это будет так трудно. – Она глубоко вздохнула, не сводя глаз с Дины и не поворачиваясь к аудитории. – Представляю, какие сейчас начнутся вопросы. А завтрашняя пресса? О боже!
– Ты справишься.
– Да, я справлюсь, Ди. – Она наклонилась вперед и схватила Дину за руку. – Для меня было очень важно все рассказать здесь, рядом с тобой. На несколько минут мне даже показалось, что мы с тобой просто разговариваем. Так, как когда-то раньше.
– Может быть, на этот раз мы будем поддерживать отношения?
– Да, будем. Знаешь, я вдруг поняла, почему так ненавидела Анджелу. Мне казалось, это из-за того, что она использовала меня. Но на самом деле – потому, что она использовала мою девочку. Хорошо, что теперь я это знаю.
– Черт побери, что за шоу! – Когда Дина вошла в гримерную, Фрэн сжала кулаки и уперлась руками в бедра. – Ты знала. Я точно видела, что ты знала. Какого черта ты мне ничего не сказала? Мне, твоему продюсеру и лучшему другу?
– Я не была уверена, что она на это решится. – От целого часа напряжения у Дины болела спина. Медленно потягиваясь и разминая плечи, она направилась прямо к освещенному зеркалу, чтобы снять макияж. Фрэн обиделась. Дина понимала почему; она этого ждала. Точно так же, как понимала и ждала, что обида быстро пройдет. – И мне казалось неправильным что-нибудь рассказывать, пока она сама этого не сделает. Ты можешь оценить реакцию зрителей, Фрэн?
– После того, как они оправились от шока? Я сказала бы, около шестидесяти пяти процентов за нее, около десяти так и не пришли в себя, а по оставшимся двадцати пяти было видно, что они уже развенчали свою принцессу.
– Мне тоже примерно так показалось. Неплохо. – Дина протерла лицо увлажняющим кремом. – С ней все будет в порядке. – Подняв брови, она посмотрела на отражение Фрэн. – А ты на чьей стороне?
После мгновения драматического молчания Фрэн яростно выдохнула, вскидывая пышную челку:
– На ее, на все сто процентов. Представляю, для нее это был настоящий ад! Бедная девочка. Боже мой, Ди, почему она решила открыто обо всем рассказать?
– Это связано с Анджелой, – и Дина все объяснила Фрэн.
– Шантаж. – Слишком заинтригованная, чтобы и дальше изображать обиду, Фрэн длинно присвистнула. – Я знала, что Анджела была сукой, но не ожидала, что она пала так низко. По-видимому, список подозреваемых теперь увеличится на несколько дюжин человек. – Ее глаза широко раскрылись. – Ты же не думаешь, что Кейт…
– Нет, не думаю, – сказала Дина, потому что уже тщательно, логически и, как ей хотелось верить, объективно проанализировала эту версию. – Даже если бы я считала, что она убила Анджелу, хотя я так не считаю, то у нее не было никаких причин убивать Маршалла. Она его даже не знала.
– Пожалуй, так и есть. Скорее бы копы все выяснили и задержали этого шизофреника. Я очень беспокоюсь, что ты до сих пор получаешь эти записки. – Теперь, когда все обиды были забыты, она подошла ближе и принялась машинально массировать напряженные Динины плечи. – По крайней мере я могу спокойней себя чувствовать, раз Финн не уедет из города, пока все это не закончится.
