Нора Робертс - Наивная плоть

Нора Робертс

Наивная плоть

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

«Время пошло», – многозначительно сказал Морж.

Чикаго, 1994

В Чикаго была безлунная полночь, но Дине казалось, что вокруг расставлены декорации из фильма «В самый полдень» [1].

Легко можно было представить себя в роли уверенного в себе, полного достоинства Гэри Купера, готового встретиться лицом к лицу с коварным, жаждущим мести гангстером.

Черт побери, подумала Дина, ведь Чикаго был ее городом. Это Анджела была здесь чужой.

По-видимому, именно так Анджела и представляла себе драматическую развязку – сыграть финальную сцену разоблачений в той самой студии, где они обе прошли свой путь, взбираясь по скользкой лестнице честолюбия. Но только теперь это была студия Дины, и за ее шоу зрители отдавали львиную долю своих голосов. Анджела уже ничего не могла с этим поделать, разве что поднять из могилы Элвиса Пресли и попросить его спеть для своей аудитории «Хартбрейк отель».

От этой картины на губах молодой женщины появилась тень улыбки, но на самом деле Дине было не до смеха. Анджела была достойным внимания противником. Все эти годы она пользовалась самыми разными методами, лишь бы ее ежедневное ток-шоу держалось на самом верху.

Неизвестно, какой камень спрятан у Анджелы за пазухой на этот раз, но только у нее все равно ничего не выйдет. Она недооценила Дину Рейнольдс. Анджела может нашептывать чужие секреты и грозить скандалом сколько влезет – что бы она ни говорила, ничто не заставит Дину изменить свои планы.

Но все же она до конца выслушает Анджелу. Дина думала, что даже сможет согласиться на компромисс – в последний раз. И предложить сопернице если не дружбу, то по меньшей мере осторожное перемирие. Маловероятно, чтобы после стольких лет вражды их отношения можно было как-то исправить, но в душе у Дины всегда теплился огонек надежды.

Во всяком случае пока.

Сосредоточившись на предстоящей встрече, Дина въехала на стоянку у здания Си-би-си. Днем здесь всегда было полно автомобилей. На них приезжали техники, редакторы, продюсеры, ведущие, секретарши, ученики. Днем Дину привозил, а потом забирал ее личный шофер. Внутри огромного белого здания все всегда спешили – кто на съемку последних новостей в семь утра, в полдень, в пять дня и десять вечера, кто на «Давайте готовить!» с Бобби Марксом, кто на «Взгляд изнутри» с Финном Райли, кто на самое популярное в стране шоу – «Час с Диной».

Но сейчас, в полночь, парковка была почти пуста. Здесь стояло всего с полдюжины машин, скорее всего дежурной группы, слонявшейся теперь без дела по студии новостей, карауля, не случилось ли где-нибудь в мире что-нибудь интересное. Может быть, даже надеясь, что новые войны не заставят себя ждать, вспыхнув еще до конца их дежурства.

Искренне желая быть сейчас где-нибудь в другом месте, все равно где. Дина припарковала машину и выключила мотор Еще мгновение она просто сидела, прислушиваясь к ночи, шуршанию машин слева на улице, гудению гигантского кондиционера, поддерживавшего постоянную прохладу как для людей, так и для дорогого оборудования Си-би-си. Ей нужно было совладать со своими сложными чувствами и натянутыми нервами до того, как она встретится лицом к лицу с Анджелой.

Нервное напряжение – совершенно нормальное состояние для той профессии, которую она сама себе выбрала. Ей приходилось работать, забывая о нервах или, точнее, несмотря на нервы. Она научилась контролировать собственное настроение особенно тогда, когда истерия все равно ничего не дала бы. Но другое дело – ее чувства, особенно такие сильные и противоречивые, как теперь. С чувствами все обстояло совершенно иначе. Даже после стольких лет было трудно забыть, что она когда-то так восхищалась, так уважала эту женщину… Так верила ей…

По собственному горькому опыту Дина знала, что Анджела была мастером игры с чужими эмоциями. Недостатком Дины, хоть многие считали это талантом, было то, что она не умела скрывать свои чувства. Они словно были написаны у нее на лице, понятные и очевидные для любого, кто не ленился прочитать. Все, что Дина чувствовала, отражалось в ее серых глазах, передавалось наклоном головы или движением губ. Некоторые говорили, что от этого она становилась неотразимой и опасной. Быстрым движением Дина повернула к себе зеркало заднего вида. Так и есть: в глазах искры раздражения, медленно закипавшее негодование, но и нескрываемое сожаление. Все-таки когда-то они с Анджелой были друзьями. Или почти друзьями.

Но еще она смогла разглядеть в собственных глазах и радость предвкушения. Свою гордость. Наконец-то пришло ее время.

Улыбнувшись, Дина достала помаду и тщательно накрасила губы. Нельзя идти на дуэль с хитрой соперницей, не облачившись в привычные доспехи, подумала она. Довольная, что ее рука не дрожала, молодая женщина бросила помаду обратно в сумочку и вышла из машины. Мгновение она стояла, вдыхая ароматы ночи и мысленно задавая себе один вопрос: ты успокоилась, Дина?

Отнюдь! Скорее она чувствовала прилив энергии. Хлопнув дверцей, она большими шагами направилась через стоянку. Достав из кармана пластиковый пропуск, опустила его в прорезь контроля системы безопасности рядом с задним входом. Через секунду зажегся маленький зеленый огонек, ручка тяжелой двери поддалась, и Дина вошла внутрь.

Она включила свет на лестничной клетке и отпустила дверь, легко захлопнувшуюся за ее спиной.

Казалось странным, что Анджела не приехала раньше ее. Наверное, ей пришлось взять машину напрокат, рассуждала Дина. С тех пор, как Анджела переехала в Нью-Йорк, у нее больше не было постоянного водителя в Чикаго. Дина удивилась, не обнаружив на стоянке ожидавшего звезду лимузина.

Анджела всегда приезжала вовремя. Всегда. Это было одним из достоинств, за которые Дина так уважала соперницу.

Стуча каблучками по лестнице и прислушиваясь к гулкому эху собственных шагов, Дина спустилась на этаж ниже. Еще одна прорезь для пропуска. В голове у нее вдруг мелькнул праздный вопрос: интересно, кого Анджела подкупила, запугала или соблазнила на этот раз, чтобы теперь тайком пробраться в студию?

Не так уж и много лет тому назад Дина бегом носилась вниз и вверх по этой же самой лестнице, воодушевленная, с горящими глазами, готовая выполнить любое поручение по первому щелчку требовательных пальцев Анджелы. Как старательный щенок, она была готова гордиться собой из-за любого знака внимания.

Но, как и всякий умный песик, она многому научилась.

А потом, после предательства, после пронзительного разочарования, пусть она и ревела, но смогла зализать свои раны и использовать все, чему научилась, пока ученик сам не стал мастером.