Его маленькая слабость
ГЛЕБ
Открываю глаза и какое-то время просто продолжаю смотреть на цветастый принт. Незнакомый. Уж явно все эти бабочки-цветочки не соответствуют моему стилю. Предпочитаю классику. А это слишком экстравагантно, даже чтобы использовать в качестве постельного белья.
Где мои чертовы консервативные серые простыни? Вижу только цветочки. Они отчего-то шевелятся, будто дышат.
До меня наконец доходит, что это атрибут одежды. Поворачиваю голову и утыкаюсь взглядом в подбородок хозяйки пестрого принта.
Вот черт...
Что я тут вчера устроил? Осторожно поднимаю голову с колен девушки и тут же запускаю пятерню в свою шевелюру. Башка трещит. Сколько я вчера выпил? Знаю ведь, что градус влияет на меня не слишком благотворно, и все равно время от времени прикладываюсь.
Это все от безделья.
Проблема в том, что я не чувствую дурмана в привычном смысле. Однако что-то меняется внутри. Веду себя странно. Делаю что-то, мне несвойственное. Словно становлюсь другим человеком.
Я же и эту девчонку тогда с дуру... Дьявол!
Хорошо хоть, не додумался повторить этой ночью. Иначе точно не отделался бы.
Конечно, голос у нее действительно потрясающий. Но это еще не повод для совместного проживания. Все равно, как если бы мне духовой оркестр слушать нравилось. Это же не значит, что я обрадуюсь, найдя музыкантов в своем доме.
А собственно, что меня пугает? Вроде в любви не клялся. Замуж не звал. У меня перед ней никаких обязательств. Да, беспомощная. Но я не сиделка. Есть же интернаты какие-то...
На мгновение замираю, залипнув на мирно опущенные реснички. Что-то во мне словно противится пробуждению. Но я должен поскорее прийти в себя, чтобы выгнать этого сентиментального ублюдка из своей души, а незваных гостей — из дома. Ощущение, будто у меня скоро разовьется биполярное расстройство на хмельном фоне.
Убедившись, что девушка все еще крепко спит, поднимаюсь с кровати. Прихватив с тумбочки телефон, иду в кухню, желая заварить крепкого кофейка, выпить аспирин и привести себя в порядок к пробуждению гостьи.
Аня. Точно. Надеюсь, она ничего себе там не надумала.
— Лариса, — рычу в трубку, — ты окончательно рамсы попутала?!
— Ну что опять, Геш? Не трогала я карту...
— Я тебе нянька?! — перебивая сестру, громыхаю в трубку, даже игнорируя идиотское прозвище, которое запретил ей использовать в свой адрес. — Какого хера в моем доме делает эта девица беспомощная?!
— Э-э-э... ты вернулся? Я... это... собиралась тебя предупредить, но...
— Немедленно увези! — требую я, все еще чувствуя некое сопротивление в душе. Ничего-ничего, сейчас отойду окончательно и отпустит.
— В смысле? По-твоему, она котенок, которого можно так просто пристроить в добрые руки?
— Мои — тоже не добрые! — рычу я, припоминая то, что вытворял вчера. Чуть калеку не развел. Оно мне надо? — Сейчас же решай вопрос!
— Ну не на улицу же мне ее...
— Мне плевать!
— Ну, раз тебе плевать, ты и выставляй. А я в горах, пока снег не растаял. Вот на лыжах покатаюсь, и придумаю что-нибудь.
— Лара! Не смей...
Телефон пиликнул.
— ...класть трубку. Сука!
До боли сжимаю в руке мобильник. Вот же... Перезванивать бесполезно. Зная умение сестры от меня прятаться, на мои звонки она в ближайшие дни точно не ответит. Можно было бы попробовать позвонить Гарику, но эта стерва и дружбана своего натаскала, чтобы он не реагировал.
Пытаюсь вспомнить, как вообще так вышло, что я взял шефство над этой отвязной девицей. Мы ведь даже не росли вместе. Нас только мать связывает.
Когда мне было пятнадцать, появилась на свет Лара. Свет очей родительских. Тогда как со мной у отчима возникли явные нелады. Поэтому уже через год после рождения сестрички я ушел из дома.
Сам себя слепил! Через такую грязь пробился.
Много лет прошло, когда я узнал, что отчим умер. К матери поехал. Посмотрел, в каких условиях живут мои родные. Охренел. Купил им квартиру. На ноги Лариску поставил.
Когда мать умерла, сестрице еще и восемнадцати не было. Кажется, я в тот день тоже перебрал. Подумал: как же, родной человек будет скитаться не пойми где, при живом брате. Вот и посадил ее на шею.
Ну, очевидно, что воспитатель из меня никудышный. Некогда было. Все крутился, как белка. Вот и упустил момент, когда сестрица, задействовав все мои финансовые вливания в нее, покатилась по наклонной. За учебу башляю — потому что учиться ни хрена не хочет. Вся в тусовках. Завсегдатай моих же клубов. Чуть ли не каждый день то из одного, то из другого звонят ребята, которых я надсмотрщиками над ней поставил.
Выливаю половину кофе из турки в чашку. По инерции сварил на двоих. Всегда так делаю, когда в моей постели девушка.
Но эта ведь не считается...
Стискиваю челюсти. Нервно отталкиваю высокий стул и опускаюсь за бар. Зачем я вообще начинаю пить? Знаю ведь, что херню творить начну.
Вечера я обычно провожу в клубе. Почему? Не сказать, что там без меня не справляются. Сеть отлажена отлично и можно спокойнехонько отсиживаться дома. Ну, или же где-нибудь на Сейшельских островах, неважно. Однако где бы я ни находился, это раздражающее чувство преследует меня. Будто я один. Такая угнетающая пустота, даже когда вокруг толпа.
И я наливаю себе стаканчик, чтобы заглушить ее. Затем еще один. И еще. В голову начинают лезть мыслишки, что еще не поздно все изменить. И вот наружу является совершенно другой человек. Зато он не страдает от пустоты в душе. Он строит потрясающие своим идиотизмом планы. Как он обзаведется семьей и станет примерным мужем и отцом.
А пока из меня даже брат путевый не вышел.
В адеквате я тоже, бывает, планы строю. Только обычно это стратегические решения по расширению бизнеса, покорению очередной вершины и укоренению своих позиций на рынке. Этого достаточно, чтобы на какое-то время заткнуть дыру.
