Ангел для грешника
Я почти смириться с тем, что меня ничто не спасет. Страх в глазах бывшего друга хорошо показывал это. Он дико боялся Аслана и готов был выполнить любое его требование, а меня все давно со счетов списали. Убить - ничего не стоит, я ведь и так для всех труп.
Поэтому когда раздались выстрелы, я был уверен, что это конец. Удивился, что не почувствовал новой боли. Когда открыл глаза, вообще не сразу понял, что происходит. Аслан сползал по стене с ошарашенным видом и дырой в голове, а Колька стонал, держась за плечо. Пистолет его валялся в стороне. А в следующую секунду в комнату ворвались вооруженные люди в масках, с надписью на спине "ОМОН".
Скажу честно, я не верил, что Мила сможет. Призрачная надежда жила внутри, но уверенности особой не было. И сейчас я сидел с дебильной улыбкой, потому что еще раз убедился - моя девочка меня снова спасла. Выдернула из лап смерти.
Бойцы ОМОНа развязали веревки, сняли наручники. Помогли покинуть комнату.
На улице уже стояла скорая помощь, а рядом ждал взволнованный Палыч. Я сразу попал в его объятия.
- Спасли! Успели! Живой! Не сильно тебя потрепали, голубчик?
- Не сильно. Переживу, - говорю я, вытирая рукавом рубашки разбитую бровь, - пустяки.
- Слава Богу! Я боялся, что не успеем! Та девушка, которая мне звонила, она очень переживала за тебя!
- Мила? Да. Уверен, что и сейчас переживает.
- Позвони ей. Успокой.
- Да, дай телефон.
Палыч передает аппарат, я набираю номер, с которого Мила звонила, безумно хочу услышать ее голос, только никто не отвечает. Беспокойство от этого возрастает стократно. Понимаю, мне срочно нужно домой. Поэтому стараюсь как можно быстрее ответить на все вопросы, от врачебной помощи пытаюсь отказаться, но настойчивый доктор все же затаскивает меня в машину скорой, обрабатывает разбитую бровь и губу, осматривает ушибленные ребра. Врач пытается настоять на рентгене, но я категорически отказываюсь:
- Поверьте, это не перелом. Мне этот же урод ломал ребра не так уж давно. Я помню те чудные ощущения. Сейчас все нормально. Он видимо в этот раз не собирался тратить время и силы. Хотел вынести сразу мозги, по ребрам прошелся так, слегка. Так что хорошо, что вы вовремя успели. Чувствую я себя прекрасно. Не стоит переживать. А сейчас мне пора. Спасибо!
Врач пытается спорить, но в итоге я подписываю все бумажки об отказе от помощи. На прощание доктор все же дает мне свой номер телефона, со словами:
- Если передумаете, звоните! Помогу, но тогда уже частным образом.
Домой меня подвез Палыч. Он рассказал также, что в соседнем домике нашли сильно избитого Вадима. Оказывается, они припугнули его, что убьют сестру и мать. Так угрозами они заставили его выдать меня.
Потом Палыч все выспрашивал, откуда девочка узнала, где меня искать. Пришлось соврать, что мне удалось позвонить ей. Ага. По магической связи. Теперь из-за этой самой связи очень переживаю за Милу. Я пробовал набрать ее номер еще несколько раз, результат был тот же.
Влетаю в квартиру с бешено колотящимся сердцем. Зову Милу, в ответ тишина. Бегу по комнатам, но девочки нигде не видно. Меня уже начинает накрывать паника, когда замечаю ее лежащей на холодном полу в гостиной в самом углу. Бросаюсь к ней. Она очень бледная, губы почти синие.
- Мила, Мила! - зову я.
Она без сознания. Это пугает еще больше. Поднимаю ее на руки, несу на диван. Продолжаю звать, слегка бью по щекам, пытаясь привести в чувство. Веки вздрагивают, она открывает глаза.
- Мила, девочка моя! Посмотри на меня!
- Глеб, - шепчет она, - ты живой!
- Живой, моя маленькая, живой! Ты спасла меня. В очередной раз, - целую ее ладошку, прижимаю к лицу. - Тебе снова плохо. Почему ты меня не послушала?
- Мне холодно, - шепчет она.
- Я тебя согрею. Сейчас!
Несу девочку в спальню. Укладываю на кровать, укутываю в одеяло. Хочу принести Миле горячего чая, но она вдруг стонет, хватает меня за руку.
- Не уходи.
- Я здесь, маленькая. Я приготовлю тебе чай и вернусь.
- Нет. Не надо ничего. Просто обними меня.
Не пойму, что с ней, но она мне совсем не нравится. Как будто все еще не пришла в себя, как будто все еще где-то. И бледность эта странная. В прошлый раз девочка вся горела, дрожала, а сейчас... как будто еле живая.
- Мила, тебе плохо? Что с тобой?
- Нет, мне хорошо. Очень хорошо. Рядом с тобой мне всегда хорошо. Я тебя очень люблю, - обнимаю ее крепко, прижимаю к груди, глажу по волосам. - Поцелуй меня, - шепчет она.
- Конечно, моя маленькая, - прижимаюсь к ее посиневшим губам.
Она слабо отвечает на поцелуй, потом роняет обессилено голову мне на грудь. Я качаю ее на руках, приговариваю, что теперь все будет хорошо, теперь нам больше не нужно прятаться. Врагов мы победили и дальше заживем счастливо.
- Ты выйдешь за меня замуж, малышка? - спрашиваю, с надеждой заглядывая в синие как небо глаза. - Чтобы больше не расставаться, чтобы вместе навсегда?
Она шепчет еле различимое "Да", слабо улыбается, и страхи отпускают ненадолго. Но глядя на ее бледное лицо, в душе лед не тает. Какое-то дурное предчувствие растет. Как будто кто-то стоит с секундомером и отмеряет нам последние секунды счастья. Как будто я чего-то не вижу, не понимаю. Но сейчас, после того, как едва не отправился на тот свет, так хочется верить в хорошее, так хочется немного радости и тепла.
Поэтому я отчаянно прижимаю девочку к себе, продолжая качать ее, как маленькую, рассказываю о нашей будущей прекрасной жизни. Как я буду любить ее, как мы поедем на море, на сказочный остров, и будем самыми счастливыми на свете. Потом уже не помню, что говорю, но не замолкаю. Прижимаю девочку сильнее, как будто хочу окутать своим теплом, но у меня не получается ее согреть. Мила становится все дальше и холоднее.
Не помню, как засыпаю. И сколько сплю, тоже не могу сказать. Прихожу в себя резко, как от удара. Мила все еще у меня на руках. Спит. Или…
