Затерянные в смерти (сборник) - Гэфни Патриция
И как только она могла подумать о чем-то столь плотском в то время, как все ее тело изнывает от боли, а душа скорбит о погибшем друге. Кроме того, она совсем недавно познакомилась с Себастьяном Дюшейном и еще совсем на знает его.
Сейчас она хочет только спать. Запах мази так успокаивает…
Натянув простыню до самой шеи, Изабель вознесла молитву о том, чтобы Господь придал ей силы, и попыталась вспомнить все вопросы, на которые еще не получила ответы.
Себастьян тихо прикрыл за собой дверь.
– Садись, – сказал он служанке, указав на стоящее возле двери кресло. – Позови меня на помощь, если понадобится. – Служанка кивнула, и Себастьян направился на берег. Ему, как никогда, хотелось забыться в женских объятиях, но теперь он желал только одну женщину – Изабель Рейно. Но, похоже, холодная вода сейчас единственное, чем он может остудить свой пыл. Девушка пока недоступна для него, но только пока.
Изабель Рейно – весьма милое создание. Миниатюрная, но не столь невысокая, сколь изящная и прекрасно сложенная – то, что в эпоху Регентства[4] назвали бы «карманной Венерой». Волосы у нее такие темные и такие длинные, что Себастьян удивлялся тому, как ее шея выдерживает такую тяжесть. Он не мог дождаться того момента, когда сможет потрогать ее чисто вымытые волосы, когда сможет попробовать Изабель на вкус, стать частью ее.
Конечно, какое-то время женщине нужно погоревать – он понимал это, хотя у него самого чужая смерть больше не вызывала особого сочувствия.
Ожидание сделает ее капитуляцию еще более сладкой. Он готов потратить не одну неделю, обучая ее тонкостям эротических наслаждений.
Какой приятный сюрприз преподнес ему Жубэ! Видимо, это был утешительный приз на тот случай, если не удастся избавиться от проклятия.
Черт, черт, черт! О чем это он? Старый священник теперь свободен. Хуже того, без него решение не найти – на это нет никакой надежды. Тут и десяток женщин не смогут дать никакого утешения.
Сбросив с себя одежду, Себастьян вошел в воду, нырнул в небольшую волну и поплыл в более глубокую часть гавани, где было прохладнее.
3
Изабель закрыла глаза и принялась молиться за отца Жубэ, за хозяина судна, за себя и за Себастьяна Дюшейна. Она не знала, кто из них больше нуждается в такого рода молитве.
Ее думы были наполнены скорбью. Перед глазами стояли плавающие мертвые, раздувшиеся тела отца Жубэ и капитана, а также Себастьян Дюшейн, которого не волновало, станут ли они пищей для птиц. Думы эти граничили с кошмаром. Восстав из воды, отец Жубэ вышел на берег – он был очень похож на свою смертную ипостась.
– Не печалься! Мы похоронены, и наши души отошли к Богу.
Она еще глубже погрузилась в сон, уверенная в том, что ощущает утешающую руку отца Жубэ.
– Ты помнишь тот момент в Новом Орлеане? – спросил он. – Когда я отложил в сторону заранее заготовленную проповедь и стал говорить о том, как сильно нуждается в помощи этот маленький Карибский остров?
– Конечно, помню. О том, что там никому не делали даже самых элементарных прививок и жители остро нуждаются в элементарной медицинской помощи.
Изабель вспомнила, как их взгляды встретились, когда священник объявил, что ищет человека с медицинской подготовкой, который сможет поехать с ним, чтобы в течение года работать на острове добровольцем. Изабель улыбнулась, отец Жубэ улыбнулся ей в ответ – вот так и было заключено их соглашение.
– Дражайшая Изабель! – поспешно сказал отец Жубэ – его тело постепенно становилось все более призрачным. – Не забывай о своем долге. Не печалься, а еще лучше – пусть твоя скорбь питает добрые дела. Здесь столько нужды, и твоя роль – важнейшая.
Все верно, решила Изабель, когда священник исчез. Пусть скорбь питает добрые дела. Она останется здесь на год, как и обещала. Она будет петь псалмы, как хочет Себастьян Дюшейн. Она будет помогать жителям островка бороться с недугами и сделает все от нее зависящее, чтобы их жизнь стала комфортнее. Именно об этом просил ее отец Жубэ. Ради этого она сюда и приехала.
По собственному опыту Изабель знала, что, если Бог захочет, чтобы что-то произошло, так и случится.
В конце концов Изабель задремала, и сон ее был таким же чистым, как и ее сердце.
Когда Изабель в третий раз проснулась, она не имела представления, сколько сейчас времени и не наступил ли уже новый день. Почувствовав себя намного лучше, чем до этого, она решила, что стоит поинтересоваться, из каких ингредиентов состоит изготовленный целительницей бальзам.
Солнце сияло, поэтому она встала с постели, завернулась в простыню, чтобы прикрыть свою наготу, и подошла к окну.
Из него открывался вид на деревню, которая находилась в нескольких сотнях метров от замка – или это был форт? На главной и единственной улице было тихо, никого из людей не было видно. Было похоже, что сейчас полдень, время сиесты. Если бы Изабель смогла найти какую-нибудь одежду, то попросила бы кого-нибудь показать ей хижину, которая станет ее клиникой и ее домом.
В дверь робко постучали. Девушка отвернулась от окна как раз в тот момент, когда в комнату вошла незнакомая женщина со стопкой аккуратно сложенной одежды.
– Добрый день, миссис доктор. Как удивительно, что вы уже встали! Вы и вправду чувствуете себя намного лучше?
– Да, спасибо, гораздо лучше. Что это за мазь, которой лечил меня мистер Дюшейн?
– Мазь? – Женщина на миг заколебалась. – Ах да, это лечебный крем, который делает целительница. Большинству из нас больше ничего не нужно.
В ее последней фразе звучал вызов, и Изабель вспомнила слова отца Жубэ: «Они не хотят, чтобы ты здесь находилась». Ну, она уже сталкивалась с подобным раньше, так что этим ее не удивишь.
– Я понимаю, почему вы считаете этот крем столь уникальным. Он действительно помогает. Я с нетерпением жду встречи с уважаемой целительницей.
Женщина засмеялась.
– Она не более уважаемая, чем любая другая знахарка. Она слишком много пьет, требует себе лучшие куски рыбы и больше всего заботится о тех, кто приносит ей что-нибудь блестящее. – Женщина подняла указательный палец. – Но она умеет излечивать почти все, из-за чего мы готовы терпеть ее недостатки.
– Спасибо за разъяснение. – Изабель вежливо поклонилась женщине, которая, скорее всего, была экономкой; она будет решать сама, как ей относиться к целительнице, но всякая информация полезна, это вовсе не сплетни, сказала она себе. – Меня зовут Изабель Рейно. Я не имею полной квалификации врача, я фельдшер.
Женщина лишь пожала плечами, как будто для нее это не имело значения.
– Меня зовут Вермиль. Миссис Домоправительница этого кастильо[5]. Можете называть меня миссис Вермиль. Я отведу вас в ванную комнату и отдам вот эту одежду. – Она показала на принесенную ею стопку. – Все ваши вещи потеряны или испорчены во время шторма, но эти вам вполне подойдут. Хозяин послал за ними в гостиницу, а он очень точно определяет размер женских вещей на глаз.
– Спасибо, миссис Домоправительница, – сказала Изабель, несмотря на раздражение, которое она испытала при слове «хозяин». Мир Себастьяна Дюшейна был невелик, но он полностью его контролировал.
– Мне бы очень хотелось вымыть волосы. После того как я приму ванну и оденусь, вы не сможете выделить кого-то, кто смог бы проводить меня в хижину, где я буду принимать пациентов?
– Да, – коротко ответила она. – Пойдемте со мной. – И госпожа Вермиль тут же вышла из комнаты. Изабель последовала за ней. Из-за того что вместо халата приходится заворачиваться в полотенце, девушка чувствовала себя неловко, но в коридоре никого не было, так что, по хорошему счету, это не имело никакого значения.
– Когда оденетесь, идите по коридору и каждый раз сворачивайте вправо.
С этими словами миссис Вермиль оставила ее у дверей помещения, которое она назвала «ванной комнатой».
