Право на одиночество
У меня дома Светочка с порога начала активные боевые действия. Усадив меня на диван, она бросилась на кухню заваривать чай и готовить нам ужин. Алиса уселась рядом со мной и с удивлением рассматривала незнакомую тётю, носившуюся по квартире со скоростью реактивного самолета.
– Ты уж извини, – крикнула мне Света из кухни, – повариха из меня никакая, честно говоря, максимум, на что я способна, – это яичница. Будешь?
– Давай лучше по бутерброду. У меня там ещё сыр есть вкусный. И вино.
– Алкоголичка!
Я усмехнулась. Если бы не присутствие Светы, то я, скорее всего, тут же завалилась бы спать. И уж точно ничего бы не ела.
Она впихнула в меня целых три бутерброда с сыром и шоколадку. К концу ужина мы распили на двоих почти целую бутылку вина. Голова у меня начала кружиться, хотелось смеяться без всякой причины.
Размахивая фужером с вином, Светочка завалилась на диванные подушки, обвела взглядом комнату и произнесла:
– Вообще, у тебя ничего так, миленько. Ты на этом диване развратом занималась?
– Света!
– Да ну тебя! – она надула губки. – Нет, чтобы рассказать, как всё было, интересно же! Мне твой Антон вообще понравился. Познакомишь, когда он приедет в следующий раз?
– Обязательно, – я улыбнулась. – Вообще, Свет, это прекрасная мысль. Может, ты ему понравишься, и он перестанет заморачиваться мной.
– Зотова, ты прикалываешься?
– Нет, почему?
– Да потому что ни один парень в трезвом уме и здравой памяти… – я хихикнула, – то есть в здравом уме и трезвой памяти…
– Нетрезвая ты наша!
– Не перебивай. Ни один парень не предпочтёт меня тебе! Я же проигрываю тебе во всех отношениях.
– Это ещё почему?
– Наташ, какая же ты всё-таки дурында, – Света приподнялась с диванных подушек и покачала головой. – Потому, что у меня внешность самая обычная – я просто худенькая блондинка, таких пруд пруди. Готовить не умею, да и характер не сахар. Ты же…
Я захихикала.
– Ты прям такой замечательной меня считаешь… Влюбилась, да?
– Дурында. Я просто пытаюсь глаза тебе открыть. Ты совершенно не замечаешь очевидных вещей. Ты даже не представляешь, Наташ, насколько ты для мужиков привлекательна. Да если бы ты хоть раз кому-то из наших хотя бы один намек сделала, как-то дала понять, что интересуешься… любой из них твоим бы стал! Любой. Даже Громов.
Я с недоверием и удивлением уставилась на Светочку. Она смотрела на меня очень серьёзно.
– Свет, ты чего мелешь? Это же глупости…
– Это не глупости. Ты просто себя со стороны не видишь. Если бы ты видела, как волосами встряхиваешь, когда сердишься! И как двигаешься – плавно, с достоинством. Да у любого нормального мужика при виде тебя слюнки текут. А самое главное, что ты всего этого сама не осознаёшь. И твоя непринуждённость, твоя искренность, и даже твоя холодность, Наташ – сексуальны в триллионной степени.
Я засопела.
– Свет, ты меня уже достала разговорами о сексе…
– О сексе мы ещё и не начинали говорить, – она улыбнулась, допила вино и, поставив пустой фужер на стол, продолжила:
– Давай-ка я тебе расскажу про свою старшую сестру, Олю.
– У тебя есть сестра? Не знала…
– Про неё никто не знает, потому что она поссорилась пару лет назад и с родителями, и со мной. У Оли пять лет назад погиб жених, за три дня до свадьбы разбился на мотоцикле. Сестра Олега любила ужасно, я думала, она свихнётся. Два года Олька на мужиков других даже не смотрела, я её всё старалась вытащить из этой депрессии, а потом… Потом она неожиданно решила, что раз она такая ледышка, то значит, она лесбиянка.
– Чего? – вырвалось у меня.
– Того. Она решила, что с мужчинами у неё всё. У Оли после Олега был только один парень, и она говорила, что с ним вообще ничего не почувствовала… Вот Олька и решила, что лесбиянка. Отец с матерью на неё тогда так ругались, я тоже пыталась как-то повлиять на её решение… Но она ни в какую. Ушла из дома. Сейчас звонит очень редко… Живёт с какой-то тёткой, которая старше Ольки на десять лет, а домой и носа не кажет.
Голос Светы задрожал. Я взяла её руку и тихонько сжала пальцы. Она слабо улыбнулась.
– Спасибо. К чему я это всё… Я не хотела бы, Наташ, чтобы то же самое с тобой случилось. Понимаешь, то, что ты ничего не чувствуешь с одним конкретным мужчиной – например, с Антоном, – не значит, что ты ничего не почувствуешь с другим. И когда я говорила, что тебе нужен секс… Тебе не только он нужен, конечно. Тебе просто нужен человек, который бы заботился о тебе. А ты… ты замыкаешься в себе, в своих чувствах, ты вокруг себя стену выстроила, баррикаду, сквозь которую никто никогда не прорвётся… И я боюсь, что ты однажды тоже, как Оля, решишь, что с мужчинами тебе больше ничего не светит.
Я молчала. Просто не знала, что сказать.
А потом обняла Свету и постаралась вложить в свои слова всю теплоту, на которую была способна.
