Право на одиночество
Да, Михаил Юрьевич, вы правы, как всегда… Но… я устала. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое – я не желаю никаких страстей, интриг, заговоров… Спокойно работать – это всё, о чём я мечтаю.
Приняв окончательное решение, я вылезла из ванной, натёрла все свои синяки мазью и вышла будить Светочку.
Это оказалось нелёгким делом. Она пиналась, брыкалась, материлась – короче говоря, делала всё, только бы не открывать глаза. Пришлось полить её из чайника, но даже после этого она только изрекла:
– Ну что вы меня поливаете? Я вам не клумба! – и перевернулась на другой бок.
– Свет, ты издеваешься? – тут я взорвалась. – Ты как вообще на работу встаёшь и вовремя приходишь?! Что мне нужно сделать, чтобы ты встала?
Подумав, она заявила:
– Ещё двадцать минуток посплю – и встану, чес-сло.
– Если ты не встанешь через двадцать минуток, я тебя горячей водой полью. Нет, кипятком! – видимо, мой голос произвёл на Свету впечатление, потому что она встала ровно через десять минут.
На работу мы почти не опоздали. Половина редакции уже была на месте. И я сразу же, как только увидела лица своих коллег, поняла, что о вчерашнем инциденте знают все. Осталось только понять, что именно…
Это было несложно. Посадив меня в кабинете, Светочка ушла на разведку.
Вернувшись через пятнадцать минут, она так потрясла меня своим рассказом, что я чуть не пролила чай себе на блузку.
Народ знал всё. Как, когда, откуда – непонятно. Причём знали все отделы. Знали, что Марина Ивановна подкупила мужика с соседней стройки, дала ему ключ от задней двери АХО и внутренний номер Светы, в назначенный час вызвала Петра Алексеевича к себе наверх и удерживала его там, задавая всякие глупые вопросы, около часа. Все знали, что я почти не пострадала и что меня спас Громов. Но больше всего меня поразило не это…
– Короче, – рявкнула Светочка, грохнув кулаком по столу, – все отделы готовы писать коллективное заявление об уходе, если Крутову не уволят сегодня же.
– Чего? – у меня, кажется, от удивления пропал голос.
– Того! Сегодня ты, а завтра кто? Если этой… этой… если ей приходят в голову такие «радикальные» способы борьбы с коллегами, кто знает, кого она в следующий раз наймёт! Может, киллера, который тут половину издательства перестреляет.
Ну да, вполне может быть. Мне такая мысль тоже в голову приходила… Но то, что все отделы готовы написать коллективную заяву об уходе, как-то в голове не укладывалось…
Меня беспокоило отсутствие Громова. Судя по всему, он ещё не появлялся, между тем как с начала рабочего дня прошёл целый час…
Я уже просто считала минуты. На двадцатой спросила у Светочки:
– Слушай, у тебя телефона Максима Петровича нет? Мобильного.
– Нет, – она покачала головой. – А нафиг? Он же у генерального. Сидит там с утра, мне Катя передала.
– Блин, – я вздохнула с облегчением. – Ну ты раньше сказать не могла? Я тут с ума уже начала сходить… Думала, вдруг ему вчерашний забег по лестницам со мной наперевес на пользу не пошёл… Или Марина Ивановна кого-нибудь наняла, чтобы его прибить…
В этот момент открылась дверь, и вошёл Громов. На его лице застыло… такое непонятное выражение… Мне оно совершенно не понравилось.
– Доброе утро, – кивнул он нам, – Наталья Вла… то есть, Наташа, пойдёмте ко мне, есть новости.
Я послушно пошла за Максимом Петровичем в его кабинет. Я ожидала, что он сядет за стол, а я – напротив, но Громов подошёл к дивану, сел с одной стороны и, похлопав рядом, сказал:
– Садитесь.
Я послушалась, но мне стало неловко. Хотя это глупо – мы просто сидели рядом, да и между нами, в принципе, мог бы ещё один человек поместиться… а вчера я тут лежала, причём с разорванной одеждой. Но тогда я была невменяемая, а сейчас…
В общем, начало этого разговора мне пришлось совсем не по душе.
Видимо, по моей зажатой позе – спина прямая, руки на коленях – Максим Петрович всё понял.
– Не удивляйтесь, что я предлагаю поговорить здесь. Просто беседа с Сергеем Борисовичем меня несколько утомила. У меня для вас… – он вздохнул, – …несколько хороших новостей.
Я подняла удивлённые глаза.
– Хороших? Для меня?
– Да, – Громов улыбнулся, но как-то грустно. – Во-первых, Крутову увольняют. Сегодня она уже не придёт на работу. Сейчас это узнают в её отделе – я представляю, чего там будет… Они этот день потом праздником объявят, помяните моё слово… Вчера Сергей Борисович заплатил огромную сумму – я не преувеличиваю, просто огромную – чтобы не заводили уголовное дело. Всё списали на ложный вызов. Плюс этому насильнику Королёв дал денег и контакты врача, у которого он может полечить свою дочь.
– Правда? Я даже не думала, что он выполнит мою просьбу.
– Между нами говоря, он и не хотел. Просто я… немного надавил, – в глазах Максима Петровича мелькнула лукавая искорка. – Так что могу вас поздравить с официальным избавлением от Крутовой.
– Спасибо, – я кивнула и тоже улыбнулась Максиму Петровичу. – Что-то ещё?
