Танцы в ночи. Магия любви - Славина Анастасия
– Я подожду! – поспешно ответила Влада.
Марк закрыл окно и задернул занавеску.
– Пойдем, мне нужно кое-что тебе показать, – сказал он.
Они шли по коридору в полной темноте. Марк двигался медленно, но не останавливался ни на мгновение, словно свет ему не был нужен вовсе, Влада едва за ним поспевала. Босиком, в легкой белой сорочке, она напоминала призрака.
– Если тебе понадобится помощь, когда меня не будет рядом, – сказал Марк, снимая стопку книг с библиотечной полки, – или тебе надобится помощь, чтобы защититься от меня…
Влада уже сделала возмущенный вдох, но Марк приложил палец к губам, затем нажал потайной рычаг – и часть книжного стеллажа отодвинулась, открыв металлический сейф высотой с Владу.
– Просто запомни код. – Он набрал комбинацию цифр – и открыл дверцу. Кроме стопок документов и пачек купюр на верхней полке в сейфе находилось ружье. – Оно заряжено. Тебе нужно лишь снять его с предохранителя. – Марк продемонстрировал, как это делается. – И нажать на курок.
Влада смотрела на черный блестящий ствол ружья, но из головы у нее не выходила комбинация цифр. Это была дата – день, когда они отправились ловить раков, а потом, под мостом… Влада подняла глаза на Марка – и снова наткнулась на его затяжной взгляд.
– В то лето все перевернулось вверх дном, – медленно приближаясь, произнес Марк. Его голос лишал воли, взгляд словно гипнотизировал. – С того самого мгновения, как я увидел тебя на подножке автобуса…
Теперь их лица были так близко, что у Влады заныло под ложечкой, – но это длилось всего несколько секунд, а затем Марк отвернулся.
В библиотеке повисла напряженная тишина. Лунный свет на стене пересекла тень летучей мыши, а потом долгое время ни движение, ни звук не нарушали мрачной атмосферы библиотеки.
Когда Марк повернулся снова, его лицо было бесстрастным.
– Спокойной ночи, Влада, – сказал он и вышел из комнаты.
* * *В комнате было душно и темно, только полоса света, как луч кинопроектора, проникала сквозь щель в плотных черных шторах и разрезала пространство пополам. Стефану ничего не стоило переступить через луч солнца и менее чем через четверть часа оказаться возле Влады – там, где он хотел находиться больше всего. Полуденное солнце обожгло бы его кожу, как кипяток, но любая физическая боль проходит. Стефана сдерживало другое – мысль, пульсирующая в голове, затмевающая все остальные мысли и чувства, даже чувство невыносимого холода: сейчас его присутствие возле Влады означало только одно: ее смерть.
Даже в собственном доме, на расстоянии многих километров от Белой Дачи, Стефан едва мог с собой справиться. Стоило на мгновение потерять контроль, как перед ним возникал образ Влады, – когда она откидывала волосы, здесь, в Огневке, неосознанно демонстрируя ожог на шее, ожог, который оставил Стефан, – и в такие секунды его тело едва не разрывалось от жажды ее тепла. Вот и сейчас, едва ветер качнул шторы, он вспомнил пятно на нежной шее, почувствовал запах Влады, ощутил ритм ее сердцебиения – и под тяжестью воспоминаний, опустился на пол.
Как сквозь вату, он услышал шаги по лестнице. Гость был семарглом – его кожа не пахла, только одежда источала кислый запах лечебных трав и влажной земли. В отличие от своих братьев по крови, он шел не спеша, доверяя обонянию и слуху больше, чем зрению. Это был единственный семаргл, которого Стефан не мог выгнать вон – потому что был обязан ему всем, и в первую очередь своей второй жизнью.
Михаил вошел в комнату. Он задержался у двери, разглядывая Стефана, потом придвинул стул к самой полосе света.
– Стефан… – в его голосе прозвучала почти человеческая забота.
Михаил сел на стул и сложил руки в замок. Солнечный луч проходил у его ног, срезая края пыльных туфель.
Когда-то, несколько сотен лет назад, Михаил был слугой в одной зажиточной семье. Молодой хозяйке, Анне, нравилась его аккуратность, расторопность и желание быть полезным. Возможно, ей также нравились его каштановые, с легкой проседью, кудри и горящие, по-цыгански черные, глаза, которые он не опускал, даже когда кланялся. В любом случае она щедро ему платила и время от времени, когда мужа не было дома, позволяла обедать за своим столом. Но в большом доме много глаз и много языков. Однажды муж вернулся раньше обычного и, застав Михаила за господским столом, иссек его розгами, а потом привязал к столбу – прямо под окном жены. Михаил провисел на столбе пять дней, под проливными дождями и палящим солнцем. От смерти его спасали только короткие визиты сердобольной старухи-служанки, которая по поручению Анны каждую ночь приходила поить его и омывать раны. Но эти милости только продлевали агонию. К концу пятого дня мучения Михаила стали настолько невыносимыми, что он, едва шевеля высохшими губами, попросил старуху больше не беспокоиться о его судьбе. Тогда, вне себя от отчаяния, Анна согласилась на страшный поступок.
Михаил так и не узнал, как она нашла семаргла. Придя в себя после мучительного перевоплощения, по сравнению с которым пытка солнцем перестала казаться пыткой, Михаил, дрожащий от нестерпимого внутреннего холода, бросился в дом и убил всех, кто там был: слуг, хозяина и саму Анну. Только часы спустя, придя в себя возле ее обгоревшего трупа, он понял, что произошло – и не смог себе этого простить. С тех пор в память об Анне он продолжал носить одежду слуги, чтобы помнить о своем месте в жизни. Следующие несколько веков Михаил посвятил поиску недавно перевоплощенных семарглов. Он помогал им выжить и принять свою новую сущность. Одним из таких семарглов стал Стефан.
– Мы оба знаем, что с тобой происходит. – Михаил подался вперед. Теперь он едва не касался пальцами солнечной полосы.
Стефан безучастно смотрел на его руки.
– Это она тебя прислала?
– Мария – единственное существо, которое заботится о тебе больше, чем я. Она – твое спасение.
– Ее забота становится навязчивой, а спасение мне может принести только тепло Влады… – Стефан встал на ноги и втянул ноздрями воздух. – Я схожу с ума?!
– Семарглы не сходят с ума.
– Тогда почему я чувствую в этой комнате ее запах?! – он царапнул ногтями по стене, в бетоне остались борозды.
– У тебя отличное обоняние, мой мальчик. Возможно, лучшее в нашем роду. Такой дар не дается просто так, – Михаил достал из кармана кусок фиолетовой ткани и бросил Стефану. – Наслаждайся.
Стефан мучительно застонал.
– Твоя проблема находится вот здесь, – Михаил постучал пальцем себе по виску. – А с твоим телом все в порядке: оно готово принять тепло – любое, не только Влады. Помнишь, как ты справился с этим в прошлый раз?
Стефан молчал.
– Стефан! – рявкнул Михаил – словно, как следует, тряхнул его за плечо. – Как ты справился с этим? – выделяя каждое слово, повторил он.
– Я перевоплотил Марка.
– Ты насытился им. – Михаил откинулся на спинку стула. – Переступил через свое отвращение, чтобы спасти жизнь брату Илоны. Значит, сможешь повторить это, чтобы спасти себя. – Он встал и вернул стул на место. – Клара тебе поможет. Просто закрой глаза – и насыть себя.
Михаил ушел, а Стефан остался сидеть, привыкая к запаху серой, как мышь, девушки, стоящей у двери. Когда солнечная полоса погасла, он схватил ее запястье и прижал к своим губам.
В первые секунды, казалось, стало легче, – даже теплее. Стефан встал и, прислушиваясь к себе, сделал несколько шагов. Но потом все его существо взбунтовалось против инородной субстанции, и он едва успел выйти из комнаты, как тело, чужое, непослушное, забилось в ознобе.
Стефан посмотрел на себя в зеркало – и с отвращением отвернулся.
Глава 8
Условие
Порядок, заведенный в день появления Марка, не нарушался неделю. Когда Влада просыпалась, Марк уже сидел в кресле. Он не выдавал себя ни единым шорохом, но его присутствие было ощутимей, чем солнечный свет, падающий на лицо. Они болтали о разных пустяках, потом Влада уходила принять душ, а Марк готовил кофе – и пропадал на целый день.
