Красавица для Чудовища
— Я посижу с булочкой, — нежно проговорил он, забирая у меня из рук спящего сына.
Что-то прошептав ему, Миша сел на край кровати и прижал мальчика к себе. Бессознательно прикоснувшись к молнии на платье, я потянула за замок, но вовремя очнулась, и направилась в ванную комнату все еще одетой. Незачем было искушать мужа еще сильнее и раздеваться при нем.
Открыла ящик с косметикой и невольно мой глаз зацепился за новый тюбик моих любимых духов. В запечатанной упаковке. Странно. Схватив с полки шампунь и гель для душа, направилась под воду. Так хотелось бы поплескаться в ароматной ванне с душистой пеной, чтобы размять все свои уставшие косточки. И с Мишей в обнимку. Но пока об этом можно было только мечтать.
Раньше я не придавала значения словам Агаты, когда она говорила о том, как ей сложно с детьми, отчего она постоянно клюет носом от усталости. Казалось, что у меня самой не так скоро появятся дети, но кто бы мог подумать, что уже через год родится мой любимый ангел от моего любимого мужчины.
Вышла из душа в Мишином халате, который был мне сильно велик, но зато в нем было тепло и приятно. И пахло им. Остановилась, увидев мужа, уже переодевшего и уложившего нашего сыночка в круглую кроватку рядом с нашей. У него хорошо получалось управляться с ребенком, я это заметила еще в Цюрихе.
— Сам выбирал? — спросила тихо, опуская руки на высокие бортики и указывая на кровать. Мужчина кивнул, искренне улыбаясь спящему сыну.
В такой кроватке малыша можно было оставлять на всю ночь, без опасений по поводу того, что ребенок может из нее случайно выпасть. Но Альбертик был еще слишком мал и часто просыпался, и мне легче было спать с ним в одной постели.
И как мне теперь забрать ребенка в другую комнату, когда Миша так старался?
Взгрустнув, развернулась, чтобы переодеться в пижаму. Мои вещи лежали все так же, на полке, рядом с вещами мужа, как я и оставляла перед отъездом. Я почти ничего не забирала отсюда, а одежда, купленная в Цюрихе, все еще была в чемоданах, которые ждали часа распаковки. Как и чемоданы с вещами Альбертика, которые ему купил Миша, словно обчистил весь магазин детской одежды. Переодевшись в пижаму с полосками, вернулась в спальню за ребенком, и с болью в сердце, потянула руки к кроватке.
— Останься, — прошептал Миша, оборачивая свои руки вокруг моей талии и утыкаясь лицом мне в шею. В его голосе слышались нотки мольбы. — Пожалуйста, не оставляй меня одного этой ночью.
Выдохнула с тоской и болью в сердце. Обернувшись, крепко обняла свою любовь. Я сдалась и больше не могла подвергать его испытаниям, ведь по сути, он ни в чем не был виноват. Мой любимый потерял память, но прежде, на самом деле, он не отказывался от меня и всегда поддерживал, окружая заботой. Так, как умел.
Выключив свет, мы с Мишей легли в нашу постель. Выдохнула со спокойствием. Никогда прежде мы не ложились в эту постель одетыми, и мне даже вспомнился случай, когда он отчитал меня за теплую пижаму. Миша, как настоящий джентльмен, лег на другой конец кровати, даже не прикоснувшись ко мне ладонью. Как и обещал.
Если бы он знал, как тяжело это давалось и мне. Легла на спину, устремляя свой взор на потолок. Даже будучи невероятно уставшей, сегодня, я была счастлива. По обе стороны от меня лежали два самых любимых, близких мне человека, и я снова была в своем доме. В Москве. Сердце застучало от радости. Миша уже спал, обнимая подушку и наклонившись, я осторожно поцеловала его в щеку. Он был сильно уставшим, мой хороший. Много всего плохого ему пришлось пережить. Мысли об этом заставляли меня плакать, вспоминая об ужасном прошлом. Посмотрела на спящего сына и закрыв глаза, тоже мгновенно уснула.
Проснулась глубокой ночью от плача ребенка. Солнышко плакало, разбудив не только меня, но и Мишу, который сразу же подбежал к малышу и вытащив его из кроватки, стал качать и тихо успокаивать.
— Настенька, — обреченно протянул Миша. Ребенок уже успокоился в руках своего отца, но все еще тихо хныкал. — Мне кажется, он хочет есть.
Вытянула руки, и муж сразу же передал мне заплаканного ребенка. Лапочка, от его плача мое сердце обливалось кровью. Миша включил настенный бра, и присев рядом на кровати, стал наблюдать за тем, как я, расстегнув пару верхних пуговиц на ночной рубашке, приложила голодного ребенка к груди.
— Хулиган мелкий, — прошептал муж заспанным голосом, и осторожно погладил малыша, который не отрывался от моей груди, по голове.
— Извини, — досадливо выдохнула я. — Ты тоже проснулся.
— Что ты такое говоришь, — встревоженно протянул муж. — Это же мой ребенок, — добавил он подрагивающим голосом. — Я счастлив, что переживаю такое.
Грудь побаливала, и я немного поморщилась, отворачиваясь от Миши. Это действительно было больно. Как раз в этот момент малыш перестал есть, и оторвался от моей груди, причмокивая и снова засыпая. Миша украдкой наблюдал за тем, как милуясь с сыном, я убаюкала ребенка и аккуратно уложила его в кроватку. Сама я тоже не высыпалась, и ходила большую часть дня заспанной, как привидение. Но забота о сыночке того стоила. Зевнув, застегнула пуговицы на пижаме доверху и легла снова под одеяло.
— Он такой красивый, — прошептал муж, глядя на меня. — Спасибо тебе за него.
И я слабо улыбнулась, кивая.
— В последний раз, когда я лежала в этой постели, — вспомнив, прошептала я. — Вместе с нашим сыном под сердцем, — добавила, прикасаясь к животу. Вздрогнула от нахлынувших, грустных воспоминаний. — Я так мечтала, что настанет день, когда мы будем лежать здесь вот так, втроем.
