Украденная семья
Растираю гудящие виски, не желая вызывать у Алиски противоречия, собираюсь с мыслями.
— Он слишком много работает, устал, поэтому такой.
— М… я у него сегодня попросила домик для фей, и он обещал купить, хотя раньше говорил, что нет денег.
Пожимает плечами, а у самой глазенки светятся от счастья. Ради Алиски хочется жить, беру ее маленькие ручонки, заигрываю, чтобы она повалялась со мной еще пять минуточек. Щекочу ее, и спальня наполняется громким визгом.
Дверь в комнату бесшумно открывается, и я не сразу замечаю вошедшего похитителя.
Холодным и мрачным Аидом он замирает возле порога, тихо наблюдает за нашей с Алиской возней. Перекатываю смеющуюся доченьку под бок, вздрагиваю и встречаюсь с пронзительным взглядом мужчины.
Сегодня утром он не притворяется моим супругом, похититель не тронул его вещи, а облачился во все черное. Дорогие с иголочки брюки, рубашку, пиджак. Волосы идеально прибраны. В своем родном образе он кажется мне настолько чужим, что мороз колючей волной обдает спину. Невольно вспоминаю происходящее ночью. Где были мои глаза, когда я любовалась мужчиной и пыталась найти в нем искорку прелести?
— Папа!
Ничего не подозревающая Алиска подскакивает, желая вырваться из моих объятий и поздороваться с новым отцом, но я удерживаю. Вадим, улыбаясь, молниеносно переводит взгляд с меня на Алису.
Дочка егозит, ловко выскальзывает, пробороздив жопкой по одеялу, спрыгивает на пол. Огибает постель, растопырив ручки, бежит к похитителю. Кажется, ему непривычно, в смятении мужчина едва касается ладонью макушки дочери, а она со всей непосредственностью обнимает похитителя, вцепившись за края пиджака.
— Алиса, вернись ко мне.
С дрожью говорю, будто моя девочка угодила в клетку ко льву, и каждый необдуманный шаг грозит весьма тяжкими последствиями. Но Алиска не слышит, она довольна грядущим подарком — домиком для фей. Пределом мечтаний, что обещал новый отец.
— Собирайся, Юль. Мы выезжаем через двадцать минут.
— Я не успею, нужно еще переодеть Алису.
— Она останется здесь. Это отчасти деловая поездка, и детям там не место. За Алисой приглядит Хельга, можешь не волноваться.
Так спокойно заявляет, просто фантастика. Поправляю его рубашку на себе, усаживаюсь ближе к изголовью.
— Я не согласна, ты должен меня понять.
— Понимаю, — благосклонно кивает, — но ничем помочь не могу. Все решено. Жду тебя внизу.
Разворачивается к двери, приобняв Алиску, выводит за собой из комнаты. Как ошпаренная, подскакиваю, выбегаю следом, пытаюсь переубедить Вадима. Он непреклонен.
Наспех умываюсь, в детской я нахожу чемоданы, которые доставили из нашей квартиры. Хватаю синие джинсы и светлую вязаную кофту, на макияж время не трачу, волосы собираю в тугой хвост. Напяливаю башмаки, сверху курточку с мехом.
Громко топая по коридору, верчусь, ищу и зову Алиску. У лестницы сбавляю темп, перебираю ногами по лакированным ступеням. На первом этаже вижу, как дочь уселась на коленки подле журнального столика и учится делать оригами. Рядом бездушная кукла Хельга в сдержанном платье. Женщина, что скрыла свой возраст за семью печами. На пару с Алиской складывает журавля из бумаги.
— Кхм…— в горле пересыхает и першит от страха, — Хельга, ведь все будет хорошо? Не обманете?
— Не беспокойтесь, Юлия Алексеевна, езжайте.
Выбора мне не оставляют, поэтому с тяжелым сердцем плетусь к толстой бронированной двери, толкаю ее и щурюсь от яркого солнца. Легкие наполняет свежий воздух, пьянит, манит долгожданной свободой.
Глубоко вдохнув, спускаюсь с крыльца, искоса наблюдаю, как справа, точно два смертоносных исчадия ада, скованных портупеями, стоят охранники. Лысые близнецы, повстречавшись с которыми лицом к лицу, можно навсегда лишиться дара речи.
Скрипнув сталью, врата на территорию распахиваются, а по ту сторону я вижу тот самый черный джип и Вадима. Обнимаю себя руками покрепче, будто от этого мне станет легче. Знобит.
— Прошу прощения, но ты говорил, чтобы я признала в тебе мужа? И в то же время ты рассекаешь по городу на авто запредельной стоимости…
— Спектакль начинается с воскресенья, — отрывает мне переднюю дверцу, — а пока можем себе позволить комфорт, пусть и без номеров.
Он обходит машину и занимает место за рулем, заводит мотор.
— Куда ты меня везешь?
— Скоро узнаешь.
— Боюсь представить… — вздыхаю.
— Все не так плохо, как ты себе вообразила.
Не сводя глаз с дороги, Вадим касается моей руки, сжимая в ладони, укладывает на свое колено. Еле уловимо поглаживает. Я никак не могу перебороть внутренние протесты, одергиваюсь от мужчины, как от раскаленной плиты. Прячу руки в карманы курточки. Вадиму неприятно, но он молчит.
Отворачиваюсь и вижу центральные улицы, привычный маршрут. Мы проезжаем местную администрацию, а напротив, не уступая в помпезности, возвышается адвокатская контора. С такими же колоннами на входе и позолоченным кованым забором.
Самая провокационная фирма в нашем городе, и мне не понаслышке известен ее директор — Марк Лютольф. Молодой и наглый адвокат, кость поперек горла для каждого прокурора. Этот человек не проиграл ни одного процесса, к нему за помощью обращаются отъявленные авторитеты, темные финансисты, люди, не знающие слова «закон». Только зачем мы явились сюда с Вадимом?
Напряженно хмурюсь, с опаской выхожу из авто. Вадим же чувствует себя расслабленно, как рыба в воде. Он надевает темные очки и просит меня накинуть на голову капюшон.
— Хочешь сказать, что мой муж напрямую связан с конторой Лютольфа?
— Ты даже не представляешь насколько.
Победоносно дотрагивается до моей талии, пуская по телу острые токи. Аж передергивает. Мы двигаемся внутрь здания, которым прежде я любовалась лишь издали.
Лютольф настолько пафосный тип, что нанял швейцаров дежурить у входа. Они чинно и благородно перед нами раскрывают дубовые створки двери.
