Красавица для Чудовища

Анастасия

С трудом приоткрыла свои тяжелые веки. Казалось, будто я проспала целую вечность, и неосознанно глянув в окно, изумилась: на улице уже полностью стемнело. Стало не по себе, тело жутко ныло от сдавливающей боли, челюсть немного гудела, а в горле пересохло от жажды. Привстав на постели, поморщилась: ужасно болели зудящие губы.

— Настенька, осторожнее, — забеспокоилась Агата, сидящая на кресле у моей кровати.

Признаться, я даже не сразу заметила сестру. Внезапно, воспоминания ворохом промелькнули перед моими глазами, и тихо всхлипнув, я уставилась на сестру, требуя у нее ответов на вопросы.

— Почему я здесь? Что с моим ребенком? — дрожа от приступа надвигающейся, панической атаки, спросила я. — Где Миша?

— Миша… — запнувшись, сестра нависла над моей койкой, гладя мои вспотевшие ладони. — Он в полиции, — мягкая улыбка промелькнула на ее губах.

— Он жив? — почувствовав облегчение, я снова легла на подушки. — Почему он в полиции?

— Дает показания, — пробормотала оно монотонно.

Я захотела позвонить ему и озираясь по сторонам, стала искать свой мобильный телефон на прикроватной тумбе, но потом поняла, что аппарат остался дома.

Сердце сжалось при последнем воспоминании, и я зажмурилась от тупой боли в висках. Алиса. Едва заглушила одиночный всхлип, прикладывая ладонь ко рту, когда вспомнила все, что произошло в моей спальне. Из моих глаз незамедлительно покатились слезы.

— Агата, ты знаешь… — страшная догадка промелькнула в мыслях. — Ты знаешь, что сделала Алиса?

Сестра слабо кивнула. Теперь-то я заметила ее распухшие и покрасневшие глаза. Девушка пыталась успокоить меня, но ее голос подрагивал, а печальные глаза, наполненные слезами, выдавали ее с потрохами. Она сдерживалась только ради меня и вот-вот готова была разрыдаться.

Агата опустила голову и всхлипнула, а затем вздохнув, протерла веки и помахала руками, гоняя потоки воздуха прямо к лицу.

— Папа тоже с Мишей, — пропищала она. — Они вместе дают показания.

— Как себя чувствует папа? — посчитав нужным узнать реакцию отца, спросила я.

Мне вновь стало невыносимо холодно, тело стало трясти от озноба. Леденящий холод пополз по позвоночнику, и я обняла себя за плечи, неконтролируемо рыдая. Эта психопатка, которую я называла сестрой — убила бывшую жену Миши. Меня лихорадило даже от мыслей об этом, руки задрожали, а спазм сдавил горло от безысходности. Это происходило на самом деле? Боже, я бы отдала все на свете, чтобы это было моим страшным сном, кошмаром, но реальность была иной.

Что, если прознав об этом, а в том, что Мише об этом уже известно, я ни на секунду не сомневалась — муж не захочет меня видеть? Он ведь жил лишь одной мыслью об этой чертовой мести и ненавидел всех, кто бы хоть косвенно был причастен к этой трагедии. Знал ли об этом мой отец раньше? А Альберт Михайлович?

Мой любимый человек сейчас, наверное, был убит горем, а я ничего не могла с этим поделать. Подумав об этом, я заплакала сильнее, но вовремя успокоила себя, хлопая по щекам. Я ответственна за еще одного человека и мне ни в коем случае нельзя думать о плохом. Главное, что Миша жив.

— Папа раздавлен, но… — Агата замолчала. — Все образуется. И, вздохнув, она продолжила: — Тебе нужно поесть, — заботливо добавила сестра, улыбаясь сквозь слезы. — А потом, поспи. Помнишь, у тебя есть малыш.

Но мне не удалось заснуть. Проглотив через силу больничный ужин только ради ребенка, я вернулась к себе. Агата рассказала мне о том, что Миша уже навещал меня в больнице днем, когда я крепко спала и от этого, ненадолго, мне стало легче. Усталость и покалывающая боль от увечий, которые мне нанесла ненормальная Алиса дали о себе знать ближе к полуночи, когда в палате выключили свет. Я обернулась, желая немного поговорить с сестрой, но, к моему удивлению, Агата уже спала, откинув голову на спинку высокого кресла. Бедняжка, ей столько всего пришлось пережить.

Отчего-то, теперь, я почувствовала это ни с чем не сравнимое одиночество. Слова Алисы набатом прошлись по позвоночнику и слезы снова неосознанно брызнули из моих глаз. Мне стало безумно больно, стоило представить, что чувствовала сейчас Агата, фактически потерявшая родную сестру. Внутри меня теперь была зияющая пустота, ведь после того, что я узнала, простить Алису было невозможно.

У меня было множество вопросов, ворохом застывших в моей голове. Как мы дошли до такого, что не заметили убийцу в собственном доме? Теперь, я стала вспоминать и смогла дать объяснение странному поведению сестры, ее разговорам, ее хладнокровию, которому иногда завидовала. Как у нее поднялась рука на невинного человека? Что, если бы папа не подоспел вовремя и, то же самое ожидало бы и меня с моим малышом? От этой мысли слез стало больше, а по коже моментально пробежали мурашки. Что если и его дочку… От страха покачала головой — такого просто не могло быть.

Что сейчас чувствует Миша? Мой бедный, дорогой человек пережил такой кошмар, и частично, теперь, находясь рядом, я всегда буду напоминать ему о погибшей семье. Вдруг теперь он откажется от меня?

Я наивно верила в то, что утром, в моей палате окажется Миша. Он бы обнял меня, сказал, как сильно скучал за этот день, как счастлив, что у нас с ним будет ребенок и мы вместе уехали бы в наш дом.