Выбор
Моя голова светлела, а мысли обретали форму и смысл. Я уже не понимал, почему так отреагировал на присутствие Саши в нашем доме.
Я был пьян и не соображал рационально.
Возможно, ее пригласила моя мать на ужин. Она боготворила мою ведьму. Я собирался поговорить с Сашей, развеять недосказанности, признаться в чувствах и просить принять меня таким, какой я есть: бывший спортсмен-неудачник с пустыми карманами, но огромным желанием жить. Вместе с ней.
Эти же вечером я вернулся домой, чтобы собрать свои немногочисленные пожитки и навсегда покинуть дом.
Дом, который никогда не был родным.
Я не собирался ни с кем пересекаться, но мимо меня прошмыгнула довольная Любаша с подносом ароматных пирожных. Я попытался ухватить одно, но получил за это знатный подзатыльник.
— Явился, — хмыкнула она и наградила меня очередным строгим взглядом. – Голодный, наверное, как всегда, — я попытался ухватить пирожное, по получил зачетный подзатыльник.
Вот, по кому я буду искренне скучать, когда покину этот ненавистный дом.
Я кивнул и вновь потянулся за десертом. Жрать хотелось страшно.
— Не воруй, — шикнула Люба, — это для гостей. Иди на кухню, покормлю тебя нормально.
— У нас снова гости? – удивленно изогнул бровь.
— А ты, как всегда, не в курсе, — качая головой, пробурчала Любаня. — Что ж вы, как не родные? Твой брат женится, а ты ни сном, ни духом.
Что?
С полным подносом Любаша завернула в гостиную, а я двинулся следом, распаленный ее словами. Что-то неприятное кольнуло в грудине, а пульс заметно ускорился.
Она сидела в кресле невыносимо красивая: белый, летний сарафан открывал стройную шею, на которой поблёскивала тонкая серебряная цепочка с кулоном. Волосы были заплетены в аккуратную косу, а у висков распущены тонкие волнистые пряди.
Легкая, летняя, воздушная… словно … невеста.
Невеста…
Рядом с ней в инвалидном кресле находился мой брат. Они смотрели друг другу в глаза, как влюбленная пара, а их руки были сцеплены в крепкий замок.
Я не мог отвести глаз.
Я смотрел на их руки, а в душе в этот момент разрасталась черная дыра.
С каждой секундой она становилась всё больше и больше, поглощая в свою темную бездну.
Руки сами сжались в кулак. Я хотел сделать ей больно. Настолько, насколько чувствовал сам.
Я не мог ударить физически, но бить словами научился давно.
***
Сжимаю в кулаке стакан, и он трескается прямо в руке.
Не чувствую боли, но вижу, как капли крови падают на барную стойку.
Раскрываю ладонь и смотрю на стекла, мелкими кристаллами воткнувшиеся в кожу.
Пусть одно из них достигнет моего сердца и к чертовой матери заморозит его.
Чтобы не чувствовать.
— Всё нормально, я уберу, — бармен примирительно выставляет перед собой ладони, показывая, что никаких проблем нет.
Никаких проблем нет…
Просто он не знает…
Поднимаю выше ладонь к свету и вижу, как огромная капля крови медленно стекает по руке. Вращаю рукой, меняя ей траекторию.
Капля похожа на ее слезу, так отчетливо сохраненную моей памятью в тот момент, когда я в последний раз взглянул в лицо своей жизни.
