Нора Робертс - Соперница

Он сильнее сжал кулак с серебряным крестом.

– Я не скрывал этого, Дина. Просто я не люблю об этом вспоминать. Смешно, но сегодня я думал о Пите, когда мы пришли на похороны Анджелы. В последний раз я был на похоронах Пита. Его мать всегда обвиняла меня в его смерти. Но я ее понимаю.

– Ты не был за рулем, Финн.

– Разве это так уж важно? – Он посмотрел на Дину, хотя и сам знал ответ. – Мог быть и я. Мой отец выплатил семье Уитни денежную компенсацию, и на этом все практически закончилось. С меня сняли все обвинения. Было признано, что я не несу никакой ответственности за случившееся.

Он отвернулся, прижавшись лицом к Дининым волосам.

– Но это неправда. Я виноват так же, как и Пит. Единственная разница в том, что я жив, а он умер.

– Разница в том, что тебе дали еще один шанс, а ему нет. – Она накрыла его руку своей, так что теперь они оба держали крест. – Мне так больно за тебя, Финн.

Ему тоже было больно. Он жил все эти годы, становясь тем, кем стал, не только для себя, но и для Пита. Да, он всегда носил крест как талисман и как напоминание.

– Анджела могла достаточно легко раскопать эти факты, – проговорил он. – Она могла бы даже представить их в таком свете, будто деньги и власть Райли повлияли на исход дела. Но она решила шантажировать тебя, а не меня. Анджела знала, что если бы она пришла ко мне, то я посоветовал бы ей повесить объявление.

– Я хочу все рассказать полиции.

Финн опустил ее спиной на кровать. Они лежали, обнявшись, тесно прижавшись друг к другу.

– Мы много чего им расскажем. Завтра. – Он нежно повернул ее лицо к себе. – Дина, ты стала бы меня защищать?

Она начала было отнекиваться, но заметила, как блеснули его глаза. Дина поняла – Финн уже знал, что она пыталась соврать.

– Да. И что с того?

– Что с того? Спасибо.

Она улыбнулась и потянулась губами к его губам.

Не так уж далеко от них кто-то плакал. Горячие и горькие слезы обжигали горло, глаза, щеки. Фотографии Дины смотрели, лучезарно улыбаясь, на всхлипывающую тень. Комнату освещали только три свечи; язычки пламени, прямые и безыскусные, выхватывали из темноты фотокарточки одинокую сережку, прядь волос, перевязанную золотой тесьмой. Сокровища на алтаре тщетных желаний.

Здесь же лежала куча видеокассет, но сегодня экран телевизора был молчаливым и темным.

Анджела умерла, но этого было недостаточно. Любовь – глубокая, темная, безумная – нажала на курок револьвера, но этого было недостаточно. Надо было сделать что-то еще.

Свечи отбрасывали тень сгорбившегося, мучимого отчаянием человека. Дина увидит, не сможет не увидеть, как ее любят, лелеют, обожают.

Только надо ей это доказать.

Финн предпочел бы провести это интервью с глазу на глаз. Дженнер предпочел бы сделать то же самое. Но поскольку никто из них не мог отвязаться от другого, они ехали в офис Бикера вместе.

– Может быть, так действительно будет лучше, – сказал Дженнер. – Я делаю вам одолжение, мистер Райли, позволяя ходить за мной по пятам.

Этим заявлением Дженнер заработал ледяной взгляд.

– Я не хожу за вами по пятам, лейтенант. И разрешите напомнить, что вы ничего не знали бы о Кейт Лавел или Бикере, если бы мы не пришли к вам с этой информацией.

Дженнер ухмыльнулся и потер подбородок, порезанный во время бритья.

– У меня есть такое ощущение, что вы ко мне не пришли бы, мистер Райли, если бы мисс Рейнольдс не настояла.

– Она чувствует себя уверенней, когда знает, что полиция в курсе происходящего.

– А что она чувствует по поводу того, что вы участвуете в расследовании? – Ответом было молчание. – Она этого не знает, – сделал вывод Дженнер. – Позвольте мне, как человеку, женатому уже больше тридцати двух лет – тридцать два было в июле, – позвольте заметить, что вы ходите по тонкому льду.

– Она боится. И будет бояться, пока вы не посадите убийцу Анджелы за решетку.

– Не могу с этим спорить. Теперь о деле Кейт Лавел. Как репортер вы можете не согласиться, но я думаю, что она имеет право на личные тайны.

– Довольно трудно требовать такого права, когда вся твоя жизнь проходит на глазах у публики. Я считаю, что люди должны знать правду, лейтенант. Но мне не нравятся ни шантаж, ни телескопические линзы напротив чьей-нибудь спальни.

– Ага, я вас рассердил. – Довольный, Дженнер проехал перекресток на желтый свет. – А мне ее очень жаль. Она была еще совсем ребенком, наверное, так испугалась…

– У вас мягкое сердце, лейтенант.

– Черта с два! У полицейских не бывает мягкого сердца. – Но у него было, черт побери. И он всегда ужасно стеснялся этой своей слабости, поэтому прибегнул к нападению. – И все-таки она могла убить Анджелу Перкинс.

Финн подождал, пока Дженнер припарковал машину во второй ряд и поставил знак «полицейский при исполнении» перед лобовым стеклом.

– Не смешите меня.

– Она спорит с Анджелой в отеле. Ей надоели притязания Анджелы, она в бешенстве, что должна страдать из-за того, что случилось, когда она еще пешком под стол ходила.

– Я же говорю, мягкое сердце. Дальше, – вставил Финн, выбираясь из машины.

– Она устала от того, что Анджела постоянно ее дразнит и угрожает. Она слышит, что в соседней комнате кто-то есть, горничная, поэтому уходит. Но следит за Анджелой, приходит вслед за ней в студию и убивает ее. Тут входит Дина, и она становится более изобретательной. Она много лет снималась в кино и знает, как включить камеру.

– Ага. – Дул свежий и сильный ветер, пахнувший озером. Финн сделал глубокий вдох, наслаждаясь его легкой свежестью, пока они переходили улицу. – А потом она решила обнародовать свою байку и рассказать людям, из-за чего убила Анджелу. Пусть лучше весь мир знает, что она мать-одиночка, чем убийца.

– Не складывается, – согласился Дженнер.

– Для меня – нет. Если у Бикера есть хотя бы половина той грязи, о которой говорила Кейт, то к вечеру у нас будет еще дюжина похожих сценариев. – Они вошли в здание. Быстрым движением Дженнер показал свой значок охраннику, стоявшему в холле.

Когда они поднялись наверх, Дженнер внимательно осмотрел коридор. На стенах висели картины, написанные маслом, все оригиналы и все очень хорошие. На полу толстый ковер. Высокие покрытые листьями деревца стояли в нишах вдоль стены через каждые несколько шагов.

Двери в «Бюро расследований Бикера» были стеклянными и бесшумно открывались в просторную приемную, по случаю праздников украшенную опрятной маленькой елочкой.

Нарядная брюнетка лет тридцати восседала за полукруглым столом, сложенным из стеклянных блоков.

– Чем могу вам помочь?

– Бикер. – Дженнер протянул секретарше свое удостоверение.