Анна Малышева - Нежное дыхание смерти

Но ее надежды на это рассеялись, когда женщина, окончательно потеряв терпение, повысила голос.

Теперь он прозвучал совершенно официально и очень холодно:

– Если тебе нравится играть в молчанку – пожалуйста! Но будь добра – покажись! Мне вовсе не улыбается лазить за тобой по кустам. Тебе звонили и звали к телефону.

При этих словах Даша, поняв, что дольше скрываться невозможно и не имеет никакого смысла, обреченно встала и выбралась на открытое место. Сердце у нее билось сильно и неровно, когда она шла навстречу Ларисе.

Та ждала, засунув руки в карманы синего пиджака, высоко закинув тщательно причесанную голову и храня на лице высокомерное и замкнутое выражение. По всему было видно, что она глубоко уязвлена, что Даша вздумала от нее прятаться.

Некоторое время она хранила молчание, оглядывая в слабом свете, падавшем в открытую дверь, измятую и запачканную одежду Даши и ее измученное, бледное лицо. Наконец нарушила тишину, произнося как-то свысока:

– Ну и что это значит?

– Вы о чем? – почти беззвучно сказала Даша. Она разом растеряла всю свою изобретательность и уже не знала, что ответить Ларисе, когда та начнет допытываться, что она делала тут, в галерее. Все подготовленные ответы показались теперь малоубедительными.

– Если тебя не устраивала твоя комната, ты могла просто сказать мне об этом, – продолжала Лариса.

Она вытащила из кармана пачку сигарет, закурила сама и протянула сигарету Даше. Той не слишком хотелось что-то брать у нее, но этот жест как бы говорил, что Лариса сохраняет дружелюбное отношение к ней.

Даша взяла сигарету и прикурила от зажигалки председательницы. Прикуривая, девушка обратила внимание на кольцо на ее безымянном пальце. Это было бриллиантовое кольцо с трилистником из маленьких, но очень красивых, словно влажных камней.

«Что оно мне напоминает? – подумала Даша, отстраняясь и вдыхая дым. – О… так ведь это тот же самый узор, что и на сережке толстухи! Они носят одинаковые украшения? Похоже, что эта серьга, точнее, серьги и кольцо составляют единый комплект. Может, покупали порознь и просто так совпало? А может… Может, эта серьга тоже Ларисина?! Тогда толстуха ее украла! Нет, нашла, точно, нашла, потому что застежка сломана… Серьга могла выскочить у Ларисы из уха, а толстуха ее подобрала, наверное, хотела продать. Тоже не слишком красивое поведение… А в конце концов, кто здесь ведет себя красиво?»

У нее было время подумать обо всем этом, поскольку Лариса только и делала, что дымила, щурила глаза и молча рассматривала пол у себя под ногами. В конце концов она сказала:

– Ну, что же мы будем делать?

– А что? – эхом откликнулась Даша.

Принять какое-либо радикальное решение в настоящий момент она не могла. Девушка очень хорошо помнила об убийце и так же хорошо – о назойливых ласках Ларисы. И пока она колебалась между этими двумя удовольствиями, Лариса сказала как отрубила:

– Если не хочешь со мной жить – не надо! А если да, то не устраивай мне таких вечеров!

– М-м-м… – промычала Даша. Она уставилась на свои ноги и старалась не встречаться глазами с Ларисой. – Я ничего плохого не хотела… Я просто устала… Я решила отдохнуть…

– Я могу тебе предложить отдых получше! – раздраженно сказала та. – Почему ты молчишь, когда тебе что-нибудь нужно? Ты стесняешься меня?

– Нет, – тихо ответила Даша. Она и в самом деле не стеснялась Ларисы. Она ее ненавидела.

– Будь попроще… – попросила тем временем хозяйка, и ее рука мягко легла Даше на плечо, притягивая к себе. – Будь моей милой девочкой, какой ты впервые вошла сюда… Знаешь, я сделала ошибку, что молчала обо всем… Ты, наверное, не стала бы так сторониться меня, если бы я сказала, что люблю тебя… Ты слышишь?

– Слышу… – приглушенно пробормотала Даша.

– Ты мне веришь?

На этот вопрос Даша не ответила, он показался ей издевательством.

«Изнасиловать меня и потом требовать нежных чувств! – Все в ней так и закипело от возмущения. – Может, еще и я должна признаться ей в любви?!»

Но Лариса, по-видимому, говорила очень серьезно. И когда Даша подняла голову, то увидела в ее глазах настоящую нежность. И голос ее стал нежен. Теперь Лариса говорила почти растроганно, все теснее прижимая девушку к себе:

– Когда я увидела тебя, то сразу поняла, что ты совершенно необычна… Ты была так не похожа на других девушек, которых мне доводилось знать, что я даже удивилась. Подумала, не ошиблась ли ты адресом. Чего бы ты могла искать в моем клубе?

«Потом узнаешь чего…» – мрачно думала Даша, уже ощущая прикосновения Ларисиных пальцев на своей груди. Правда, пока между кожей Даши и пальцами Ларисы существовала преграда в виде свитера, но он оказался так тонок, будто его не было вовсе.

Лариса продолжала уговоры и поглаживания, все чаще обдавая Дашу горячим дыханием.

– Я не знаю, почему ты пришла во второй раз… Тебе понравилось, верно? Когда я увидела тебя, то решила, что сделаю все, чтобы удержать тебя тут… Пойми, это была любовь. Настоящая романтическая любовь. С первого взгляда.

Дашу одолевал нервный смех, но она приказывала себе сдерживаться. Девушка понимала, что, если рассмеется в такую минуту – наживет себе смертельного врага в лице Ларисы. И она только кусала губы и все плотнее прикрывала глаза.

Лариса, должно быть, принимала все это, за признаки возбуждения и тесно прижимала Дашу к себе. Это уже было самое настоящее объятие – сильное и страстное. Ее колено уже вклинилось между ног Даши, а рука заползла под свитер. Глаза ее помутнели, видно было, что ей трудно стоять.

– Глупенькая, – прошептала она, касаясь губами горячей Дашиной щеки. – Пойми же, что я хочу сделать для тебя очень много… Ты совсем еще девочка, глупышка… Ты прелесть! Любимая моя! Маленькая!

У Даши болезненно сжалось горло. Слова Ларисы пробудили в ней некие смутные воспоминания.

Вот Аркадий обнимает ее в Летнем саду, на обходной аллее жаркий июньский день, Карпин пруд блестит, как зеленое треснутое зеркало, и многочисленные лебеди продолжают наносить на него все новые трещины и борозды… Вдоль пруда – заросли петуний, розовых, синих, лиловых. На скамейках – старушки, мамаши с младенцами, такие же влюбленные, как Даша и Аркадий, которым больше негде встречаться или просто не хочется сидеть сиднем в кафе или в комнате.

Он целует ее – нежно и осторожно, как будто играет губами с едва раскрывшимся цветком, заставляя его лепестки раздвигаться все шире. Даша обнимает его и долго стоит так, прижавшись к нему всем телом, позабыв обо всем на свете. Когда они отстраняются друг от друга, то замечают, что на них все смотрят.

«Мы красивая пара! – гордо говорила она. – Мы созданы друг для друга!» – «Конечно! – Он соглашался со всеми ее словами. – Конечно, да так и будет! Я чувствую! Прелесть моя! Любимая! Маленькая!»