Анна Малышева - Ночь опасна

— Вы же понимаете, что коллекционеры — сумасшедшие, — ласково сказал он. — Бывает, что и порядочный человек может украсть. Это страсть, помешательство в своем роде. Так, Кирюша?

Но тот не следил за его губами. Очень заинтересовавшись Тамарой, старичок показывал ей развешанные на стенах картины и что-то горячо объяснял. Она кивала, улыбалась и время от времени быстро, отчаянно оглядывалась на Олега. Тот начинал закипать.

— Тогда скажите мне, Семен Федорович, зачем мы сюда пришли? Что книга есть в Москве — это мне и раньше было известно. Я хотел на нее взглянуть, а получается, что это невозможно.

— Почему невозможно, все можно сделать. Кстати, — Семен Федорович доел яблоко и элегантно швырнул огрызок на печку, — от кого вы узнали о существовании такой книжицы? Дело в том, что старичок никому об этом не рассказывал. Разве что Кирюше, но они, можно сказать, родные. Теперь хозяин беспокоится. Узнал через Кирюшу, что ищут его книгу, и беспокоится. Вы поймите — ему уж под девяносто, слабый больной человек, с причудами. И потом, его уже не раз пытались обворовать.

Олег раздраженно ответил, что совершенно не помнит, кто упоминал об этой книге. Мало ли у него знакомых! Услышав о существовании такого раритета, он заинтересовался им, и этот интерес не имеет ничего общего с уголовщиной.

— Жаль, что вы не помните, — вздохнул букинист. — Беда в том, что эту книгу уже пытались украсть. Именно эту книгу. И кто о ней пронюхал — До сих пор непонятно.

Тамара обернулась, оставив без внимания своего древнего кавалера. Тот как раз захлебывался вдохновенным клекотом перед каким-то натюрмортом.

— Так эту книгу украли? — резко переспросила она.

Олег про себя умолял ее сдержаться. Она совсем вышла из роли, обо всем забыла. Но Семен Федорович не усмотрел в ее испуге ничего удивительного. Он успокоил гостью, пояснив, что книга цела. Точнее, цела частично.

— Но из нее вырезали несколько страниц, — убито признался он. — Варвары, убийцы… Старикан едва остался жив, когда увидел…

У Олега потемнело в глазах. Услышанные слова растянулись и поплыли в нестерпимой жаре, хотя у Семена Федоровича не было никакого дефекта речи. Он расслышал слабый далекий вскрик Тамары, а потом, после короткой темной паузы, увидел над собой ее склонившееся бледное лицо.

Олег сидел на полу, прислонившись спиной к печке. Голова все еще кружилась, но дурнота постепенно проходила. Ломило виски. Семен Федорович, ругаясь на Кирюшу, пытался открыть крохотную форточку, прорезанную в рассохшемся высоком окне:

— Вот глухой дьявол, натопит, как в бане, и морит людей. У него артрит, вечно мерзнет.

— А-аит… — грустно подтвердил Кирюша. — Ва-ады а-ите?

— Олег, может, в самом деле водички? — тревожно спросила Тамара. — Как ты себя чувствуешь?

Он медленно поднялся, цепляясь за угол печки. Повел взглядом — комната больше не кружилась, все предметы остались на месте. Семену Федоровичу удалось открыть форточку, и струя морозного воздуха побежала в натопленную духоту.

— Нет, мне уже хорошо, — поблагодарил Олег. — Не знаю, что со мной случилось… Устал.

— Это нервы, — кивнул букинист. — Так вот, что касается книги, я не договорил. Какой-то неизвестный субъект вырезал из нее пятнадцать карт, причем из самой середины фолианта. А до этого книга была в превосходном состоянии. Насколько это вообще возможно для такой седой древности… В общем, настоящая трагедия. Я как услышал — сердце защемило, что уж говорить о самом дедушке… Он бы скорее руку себе дал отрезать, чем эти страницы.

Кирюша понял, о чем идет речь, и добавил кое-что от себя. Он сообщил, что воры забрались в жилище его друга среди ночи, когда тот спал, и ничего, кроме этой книги, не тронули. Хотя могли бы вынести множество редких и старинных вещей.

— И хозяин не проснулся? — удивилась Тамара. Она взяла себя в руки и говорила почти спокойно. Но Олег различал в ее глазах острые яркие искорки. Она очень волновалась.

— Я же вам говорю — ему почти девяносто, — сокрушенно возразил Семен Федорович. — Он почти ничего не слышит. Хотя до Кирюши ему все равно далеко. Кирюшу тоже как-то попытались обворовать, правда, старикан? Все иконы вынесли, хорошо — милиция помогла. Тут отделение прямо напротив, увидели, что какой-то незнакомый молодняк выносит сумки из Кирюшиной избушки. А к нему такие гости не ходят. Он ведь у нас дед-лесовик, один на всю Москву… Местный дух.

Кирюша понял и довольно засмеялся.

— Самое грустное, что теперь этот фолиант потерял половину своей ценности, — продолжал Семен Федорович с профессиональной скорбью. — Или цены — кому как нравится. Испохабленная вещь — это уж на любителя. Сами понимаете, такой товар не всякого устроит. Ну вот хозяин и колеблется: что ему теперь делать? Оставить книгу у себя — одни слезы. Продать? А сколько брать? Кто ее такую купит? — Он махнул рукой. — Вот если бы он прежде ко мне обратился, я бы ему такого покупателя нашел! А теперь… Не знаю, как за это взяться.

Олег повторил, что ему все равно хотелось бы увидеть эту книгу. Научный интерес. Но Семен Федорович выдвинул жесткое условие — книгу можно увидеть только в том случае, если она немедленно будет приобретена.

— Зачем зря старика нервировать? Он и так на ладан дышит. Вы учтите — это вам не магазин, он к каждой вещичке всей душой прирос. И никому ничего не продавал — никогда в жизни. Мог быть богатым человеком, а живет черт знает как!

— Мы подумаем, — быстро вмешалась Тамара. — Да, Олег? Подумаем. — И взяла его под руку, крепко сжав локоть.

Олег понял — она хочет его отсюда увести.

— Но почему вырезали именно эти карты? — спросил он. — Почему не унесли всю книгу?

Семен Федорович развел руками:

— Ну мало ли почему. Такая книга — вещь громоздкая, ее так просто не унесешь. Но думается мне, что это сработали какие-то недоумки. Решили, что смогут продать на черном рынке несколько картинок и замести следы — никто, дескать, не поймет, откуда они взялись. А может, не представляли себе, сколько за всю эту прелесть можно выручить. Не знаю, я этого с ними не обсуждал. А вы, я вижу, остыли. Что и требовалось доказать. Кому нужен порченый товар? — Он слегка обнял за плечи Кирюшу и шутливо его тряхнул: — Вот если бы нашлись карты, да, Кирюша? Хозяин бы немало за них заплатил!

— Вы же говорите, что он нищий, — удивилась Тамара.

Но Семен Федорович очень серьезно пояснил, что для восстановления своего имущества хозяин книги никаких денег не пожалеет. А деньги у него есть — как не быть. Он владеет такими вещами, которые получше денег, потому что с каждым днем только дорожают.

— Старичок расстался бы кое с чем, чтобы получить обратно свои картинки. И в милицию на воров не заявит, я его знаю. Найти бы только! Скажите, вы могли бы ему помочь?