Стефани Майер - Солнце полуночи

В тот же миг в моей голове возникла картина — Белла, такая уязвимая в полной темноте; и я, отдавшийся своим инстинктам… Я попытался выкинуть это из головы.

— Очень.

— Потому что…?

Я глубоко вздохнул, сосредотачиваясь на пылающей жажде. Я чувствовал желание, справлялся с ним, проявляя на прочность мою власть над ним. Оно никогда не овладеет мной — я хотел, чтобы так было. Я должен стать безопасным для неё. Я смотрел на облака, не видя их, очень надеясь, что если во время охоты я почувствую ее запах, то смогу сделать выбор.

— Когда мы охотимся… мы полностью отдаемся инстинктам, особенно обонянию. — Я обдумывал каждое слово, прежде чем сказать ей. — Забываем о разуме. И если ты окажешься рядом, когда я буду в таком состоянии…

Я покачал головой, чувствуя агонию при мысли о том, что случится — что может случиться, и что случится наверняка.

Я слушал как бьется её сердце, а затем в нетерпении посмотрел на неё, чтобы прочесть что-нибудь в ее глазах.

Лицо Беллы было спокойным, глаза пустыми. Губы были немного напряжены, что говорило о ее заинтересованности. Заинтересованности в чем? В ее собственной безопасности? Или в моем страдании? Я продолжил разглядывать её, пытаясь понять значение выражения на её лице.

Она ответила мне тем же пытливым взглядом. Ее глаза через мгновение расширились, и зрачки тоже, хотя освещение не изменилось.

Мое дыхание участилось, казалось, что воздух в машине наполняется электричеством, совсем как тогда, в темном кабинете биологии.

Электрический разряд снова возник между нами, у меня возникло сильное желание дотронуться до нее, даже сильнее, чем желание утолить жажду.

Разряд тока проходящий через мое тело, заставил меня почувствовать. Что у меня снова есть пульс. И это было так естественно… Я чувствовал себя… человеком. Больше всего на свете я хотел почувствовать тепло ее губ на своих губах. Секунду я боролся с желанием о том, чтобы мой рот оказался ближе к ее коже…

Она судорожно вздохнула, и только тогда я понял, что, когда я начал дышать чаще, она прекратила дышать совсем.

Я закрыл глаза, стараясь разорвать эту электрическую связь между нами.

Больше никаких ошибок.

Существование Беллы было связано со множеством хрупких химических процессов в её теле и так легко было их нарушить. Ритмичное расширение ее легких, ток кислорода, могло быть как жизнью, так и смертью для нее. Трепещущий ритм ее хрупкого сердца может быть остановлен из-за глупых несчастных случаев или болезней или… из-за меня.

Никто из моей семьи не стал бы долго думать, если бы ему или ей дали шанс вернуться назад и обменять бессмертие на смертность. Каждый из нас горел бы за это. Горел столь много дней или веков, сколько было нужно.

Многие нам подобные ценили бессмертие превыше всего. Были и люди, которые страстно желали этого, она искали в разных злачных местах тех, кто бы мог им преподнести самый темный из всех подарков…

Только не мы. Не моя семья. Мы бы отдали что угодно, чтобы стать людьми.

Но никто из нас никогда не был преисполнен таким отчаянием ради пути назад, как сейчас я. Я уставился на микроскопические ямочки и трещинки на ветровом стекле, как будто в нем было спрятано какое-то решение. Электрический разряд не исчез, и чтобы сосредоточится мне пришлось сжать руль.

Мою правую руку начало безболезненно жечь в том месте, которым я сегодня прикоснулся к Белле.

— Белла, я думаю, тебе пора идти.

Она послушалась, не сказав ни слова, вышла из машины и закрыла за собой дверь. Чувствовала ли она ту же печаль, что чувствовал я?

Может ей не хотелось покидать меня так же, как я не хотел отпускать ее? Единственным утешением было то, что я скоро ее увижу. Раньше, чем она увидит меня. Я улыбнулся, опустил окно и наклонился, чтобы еще раз поговорить с ней — сейчас было безопаснее, потому что тепла ее тела не было в машине.

Она посмотрела с любопытством, ожидая, что ещё я ей скажу.

Её интерес сохраняла неестественно долго, не смотря на то, что она целый день задавала мне вопросы. Мое же собственное любопытство не было удовлетворено совершенно — отвечая сегодня на ее вопросы, я только раскрыл свои секреты, но мало что узнал о ней самой, не считая того, что знал и раньше. Это нечестно.

— Белла?

— Что?

— Завтра моя очередь.

Она нахмурилась.

— Твоя очередь для чего?

— Задавать вопросы.

Завтра, когда мы будем в более безопасном месте, где много свидетелей, я получу ответы. Я ухмыльнулся от этой мысли и развернул машину. Даже когда Белла не была в машине, невидимая аура электричества висела в воздухе. Я хотел выйти, чтобы проводить ее до двери только чтобы снова быть рядом…

Больше никаких ошибок.

Я нажал на газ и вздохнул, когда она исчезла позади меня. Было похоже, что я всегда то, иду к ней на встречу, но снова удаляюсь, не имея возможности выбрать что-то одно. Мне придется найти какой-то выход, чтобы не сомневаться, находясь рядом с ней, если у нашего будущего будет право на существование.

Примечания

1

Прим. переводчика — Здесь температура по Фаренгейту, что приблизительно 37 градусов по Цельсию.

2

Все в порядке, Эдвард? (исп.)

3

Прошу прощения (исп.).

4

Эмметт, пожалуйста, помогите своему брату (исп.).

5

В английском языке выражение «fall in love» — влюбиться, полюбить, дословно переводится, как «упасть в любовь», поэтому здесь «падение» относится именно к оригинальному выражению. (прим. редактора)

6

Сиэтл расположен на берегах залива Пьюджет-Саунд — прим. переводчика.

7

Гоат Рокс — цепь массивных вулканических вершин в Каскадном хребте на юге штата Вашингтон, названая так в честь обитающих там горных козлов — прим. переводчика.