Стефани Майер - Солнце полуночи

Я улыбнулся. Только надменные Каллены могли притворяться, что не знают каждого студента из этой крошечной школы.

В шоке Бен качал головой.

— Я? А не Эдвард Каллен? Но почему ей нравлюсь я?

— Эдвард! — Эммет перешел на шепот, взглядом указывая на Бена. — Он прямо позади тебя, — он прошептал это так четко, что человеческое ухо могло легко уловить эти слова.

— О, — произнес я.

Я повернулся и посмотрел на парня сзади. На мгновение в черных глазах под стеклами очков отразился испуг, но затем он взял себя в руки и выпрямил свои узкие плечи, поникшие от моей пренебрежительной оценкой. Его подбородок выдвинулся вперед, внезапный прилив злости сделал его коричневую кожу с золотым отливом темнее.

— Ха! — сказал я высокомерно, когда повернулся к Эмметту.

— Он думает, что он лучше меня. Но Анжела так не думает. Я ему покажу…

Отлично.

— Думаешь, она пригласит Йорки на танцы? — спросил Эмметт, фыркнув, потому что он Йорки — это парень, известный своей неуклюжестью.

— Если только от безысходности. — Я хотел быть уверенным в том, что Бен нас слышит. — Анжела стесняется. Если у Бе… то есть у того парня не хватит смелости пригласить ее, она никогда не пригласит его.

— Но тебе-то нравятся скромные девушки, — сказал Эмметт, снова импровизируя. — Тихие девушки. Девушки типа… хм, даже не знаю. Может Белла Свон?

Я ухмыльнулся.

— Точно. — Затем я вернулся к нашему спектаклю. — Может быть, Анжеле надоест ждать. Тогда я и приглашу ее.

— Нет, не пригласишь, — подумал Бен, ерзая на стуле. — А что если она выше меня? Если ее это не волнует, то и меня тоже. Она самая милая, умная, прелестная девушка в этой школе… и я нравлюсь ей.

Мне нравился этот Бен. Сейчас он выглядел бодрым и воодушевленным. Возможно, он даже достоин такой девушки, как Анжела.

Я показал Эммету большой палец под партой, когда Мисс Гофф встала, чтобы поприветствовать класс.

— Было весело, — подумал Эмметт.

Я улыбнулся самому себе, радуясь тому, что смог дать этой любовной истории счастливое разрешение. Я был уверен, что Бен пойдет по верному пути и Анжела получит мой анонимный подарок. Мой долг был выплачен.

Как же глупы люди, если позволяют какому-то крошечному различию между ними разрушить их счастье.

Благодаря этому небольшому успеху я чувствовал себя очень хорошо. Я ерзал на стуле в нетерпении, готовясь увидеть кое-что интересное. Белла за ланчем упомянула, что я ни разу не видел, как она занимается на физкультуре.

Среди гула голосов в спортивном зале мысли Майка уловить было проще всего. За последние несколько недель его сознание стало слишком знакомым мне. Вздохнув, я примирился с тем, что придется слушать его мысли. Несомненно, Майк будет оказывать внимание Белле.

Я подоспел как раз вовремя, когда он предложил ей быть ее напарником по бадминтону.

Моя улыбка погасла, зубы сомкнулись и я должен был напомнить себе, что убийство Майка все так же недопустимо.

— Спасибо, Майк — ты знаешь, ты не обязан это делать.

— Не волнуйся. Я буду играть за двоих.

Они улыбнулись друг другу, и за этим в голове Майка возникли яркие образы разных несчастных случаев, которые могу произойти с Беллой.

Сначала Майк играл один, в то время как Белла нерешительно смотрела на другую половину корта, опасливо сжимая ракетку, как какое-то оружие. Затем тренер подошел к ним и велел начинать игру.

О-оу, — подумал Майк, когда Белла со вздохом продвинулась вперед, держа ракетку под нелепым углом.

Дженнифер Форд усмехнулась Белле. Майк увидел, что Белла собирается отбить — она взмахнула ракеткой и приготовилась. Майк побежал, чтобы сохранить волан в игре.

Я наблюдал за траекторией ракетки Беллы с тревогой. Ракетка зацепила сетку, отскочила от нее, проехала по лбу Беллы, отлетела и с громким звуком ударила Майка в плечо.

— Ой. Ой. Ай. Теперь будет синяк.

Белла активно массировала свой лоб. Мне было трудно усидеть на месте, зная, что ей было больно. Но что бы я смог сделать, если бы был там? Ничего хорошего, но, тем не менее я все ещё допускал такую возможность. Если Белла продолжит играть, мне придется придумать какое-нибудь оправдание и вытащить её с физкультуры.

Тренер засмеялся.

— Прости, Ньютон. Это девчонка сущее наказание, хуже я не видел. Она вне конкуренции.

Он развернулся и ушел, чтобы посмотреть, как играют другие, поэтому Белла снова могла вернуться к роли наблюдающего.

Ау. Подумал Майк снова, потирая руку. Он повернулся к Белле.

— Ты как?

— Все нормально, а ты? — робко спросила она и покраснела.

— Хорошо. Не хочу выглядеть плаксой. Но как же больно!

Майк покрутил рукой, морщась от боли.

— Я останусь тут. — Белла была расстроена, на ее лице отражалась печаль.

Может быть, Майк сам на это нарвался? Я надеялся, что это была всего лишь случайность. По крайней мере, она больше не собиралась играть. Она осторожно держала ракетку за спиной, а ее глаза были полны раскаяния… Мне пришлось замаскировать свой смех под кашель.

— Что смешного? — поинтересовался Эмметт.

— Позже расскажу, — прошептал я.

Белла больше не участвовала в игре. Тренер не обратил на это внимания и позволил Майку играть одному.

Я легко расправился с тестом в конце урока и Мисс Гофф отпустила меня пораньше. Пока я шел по кампусу, я слушал мысли Майка. Он собирался спросить Беллу обо мне.

Джессика клялась, что они встречаются. Почему он выбрал ее?

Он не знал о том, что на самом деле, это она выбрала меня.

— Итак.

— Что итак?

— Ты и Каллен? Ты и этот урод. Тебя интересует в нем только то, что он богат.

Я стиснул зубы из-за такой низости.

— Майк, это не твое дело.

Защищается, значит это правда. Черт.

— Мне это не нравится.

— Тебе и не должно нравиться, — выпалила она.

Почему она не замечает, что он выставляет себя напоказ. Они все. То, как он смотрит на нее. При одном взгляде на него меня бросает в дрожь.

— Он смотрит на тебя так… будто хочет тебя съесть.

Я замер, ожидая ее ответ.

Белла покраснела, ее губы были плотно сжаты, будто она задержала дыхание. Неожиданно смешок сорвался с ее губ.

Теперь она смеется надо мной, отлично.

Майк развернулся и побрел с мрачными мыслями в раздевалку.

Я прислонился к стене спортзала и пытался успокоиться.

Как она могла рассмеяться над обвинением Майка? Как она рассмеяться над предположением, что я могу ее убить, когда она знала, что это правда? Что в этом смешного?

Что с ней не так?

Или у нее нездоровое чувство юмора? Это не сходится с моими представлениями о ее характере, хотя я не мог быть в этом уверен. Возможно пои размышления по поводу недобросовестного ангела-хранителя были верны в том смысле, что она начисто была лишена страха. Храбрость — пожалуй. Это самое подходящее слово. Другие могут назвать это глупостью, но я знал, какой смышленой она была. Все равно, нехватка страха или же искаженное чувство юмора — все это было плохо. Было ли это тем, из-за чего она постоянно оказывалась в опасности? Может быть, я всегда буду нужен ей…