Погубленная добродетелью - Кора Рейли

Отец отступил от моей койки и медленно двинулся к двери.

Данте кивнул ему, а затем проронил:

– Я человек чести, Энцо. У меня нет намерения причинить вред твоему сыну.

Папа чуть расслабился и, еще раз взглянув на меня, наконец покинул палату.

– Последние недели были весьма поучительными. И особенно последние несколько дней.

Я сдержал усмешку. Мне очень хотелось стать свидетелем того, как Анна сказала «нет» в церкви. Жаль, мне никогда не доведется это увидеть.

Данте прищурился, он, похоже, видел меня насквозь.

– Сколько времени все продолжается? – спросил Данте голосом, который я слышал на допросах.

Я ступал по тонкому льду, но у меня не было намерения отрицать свои чувства к его дочери.

– Я никогда не прикасался к ней, пока она не достигла совершеннолетия.

– Значит, ты ждал ее дня рождения, чтобы прикоснуться к ней?

– Нет, я никогда не собирался выходить за рамки профессиональных отношений, но Париж изменил ситуацию.

Если бы мне пришлось умереть за эту любовь, я бы так и сделал.

Я хотел Анну.

Я слишком долго преуменьшал свои чувства к этой женщине. Я принял за нее несколько пуль и не пожалел ни об одной, и никогда не пожалею ни о единой секунде, проведенной с Анной.

Она снилась мне, когда я валялся в коме, если те видения вообще можно назвать снами. Скорее, то были галлюцинации. Так или иначе, но драгоценные моменты нашей жизни в Париже помогли мне выжить.

И я собирался добавить в свою жизнь еще больше воспоминаний.

– Введи меня в курс дела. И никакой лжи. Кстати, я уже успел поговорить с Анной.

Данте пытался загнать меня в угол и заставить беспокоиться о том, чем могла поделиться Анна. Она могла хранить тайну, если бы посчитала это правильным, но ее разум работал совсем иначе, чем мой. Она вполне могла решить, что делиться всем будет для меня самым безопасным вариантом.

Я посмотрел Данте в глаза.

– Я не стану рассказывать вам интимные подробности.

– И я буду тебе искренне благодарен, – протянул Данте, но я не упустил угрожающий тон в его голосе.

Я не мог его винить. Была бы Анна моей дочерью и я бы узнал, что ее телохранитель вступил с ней в запретную связь, то, наверное, расквасил бы ему физиономию. Мне повезло: Данте умел контролировать себя, но это также означало, что впереди меня ждало суровое наказание.

– У нас с Анной особая связь. Она – женщина, которая не потерпит к себе плохого отношения. Она не уклоняется от того, чтобы поведать мне суровую правду жизни или критиковать мое хреновое поведение.

– Уверен, у нее было уже множество возможностей сделать это.

Я не понимал, шутит ли Данте или он серьезен. Голос звучал жестко, но почему-то мне послышалась ирония.

– Точно, – согласился я с усмешкой, вспоминая те случаи, когда Анна бросала мне в лицо кое-какие обвинения. Она никогда не отступала. – Она заставила меня осознать, чего мне не хватало. Мне нужна была женщина со стальным хребтом, уверенностью и собственными целями. Женщина, которая не вытерпит от меня неуважительного поведения. Анна никогда не позволит мне обращаться с ней плохо, и я бы никогда так не поступил. Она заставляет меня поклоняться ей, что действительно является новым опытом для меня. Я не могу представить, чтобы быть с кем-то еще, и я не был ни с кем с тех пор, как мы очутились в Париже. Анна – единственная женщина, с которой я намерен быть. Я хочу, чтобы она была моей, искренне и открыто. И желаю, чтобы все в Синдикате знали – она принадлежит мне.

Данте с задумчивым видом подошел к окну.

– Ты понимаешь, что это равносильно браку.

Я улыбнулся.

– Конечно. – Мне не терпелось заняться сексом с замужней женщиной, которая была бы моей женой. Я не стал озвучивать неуместные мысли и решил оставить их для Анны в нашу брачную ночь. Не мог дождаться ее бурной реакции и потрясающего секса после. – Я хочу на ней жениться.

Данте не выглядел дружелюбным. Вероятно, для этого еще слишком рано, да и вообще не совсем подходящее время, учитывая, что свадьба Анны и Клиффорда сорвалась именно сегодня.

– Все в нашей семье основано на доверии. Ты понимаешь, что проявил себя не с лучшей стороны, однако изъявил желание стать ее частью. Ты лгал мне и моей жене много лет.

– Я прекрасно осознаю свои ошибки. И поверьте, мне бы хотелось, чтобы ситуация оказалась иной. Мне претило притворяться каждую минуту, что Анна связана лишь с моей работой, тогда как она для меня – все. Я никогда не мог взять в толк, почему отец даже спустя годы после смерти матери не встречался с женщинами, почему он по сей день отказывается жениться. И я не понимал той любви, которую он испытывал и до сих пор испытывает к моей покойной маме. Но теперь, когда у меня есть Анна, я осознаю, что значит потерять того, кого любишь. Когда я думал, что Анна выйдет замуж за Клиффорда из-за долга перед Синдикатом, я был уверен, что никогда не смогу влюбиться в другую женщину.

Я сделал паузу: ведь Данте тоже потерял первую жену, а затем женился на Валентине. Неужели я снова оступился? Анна говорила, что это мой самый большой талант, и я начинал верить, что она права.

Данте пристально смотрел на меня, холодные голубые глаза приковали меня к койке. Мне часто было плевать на то, что думают обо мне другие люди.

Но Данте держал наше с Анной будущее в своих руках.

– Вы с Анной могли сбежать, пока были во Франции. Мне потребовалось бы некоторое время, чтобы кое-что заподозрить, но вы уже могли найти укрытие.

Я не мог удержаться от смеха. Анна никогда бы не оставила семью даже ради меня, и я бы никогда не попросил ее о чем-то подобном. Да и я бы не оставил папу и сестру. Наша семья уже достаточно натерпелась, я бы не стал делать еще хуже.

Не говоря о том, что я абсолютно предан Синдикату.

– Мы даже не думали о побеге, – твердо сказал я. – У нас с Анной есть общая черта – наша любовь к семьям и гордость за Синдикат.

Похоже, Данте поверил мне и мой ответ его немного успокоил. Возможно, он тревожился, что я забираю Анну у него и семьи.

– Я хочу продолжать выполнять долг перед Синдикатом. Повторяю, я бы никогда не сбежал. И я хочу стать частью вашей семьи.