Дарья Плещеева - Береговая стража

— Господин Никитин, у меня к вам просьба, — первым делом сказала Лиза. — Я знаю, что на Масленицу лавки закрыты, а у нас все книжки с журналами прочитаны, моя мамзель заскучала, да и мне охота на сон грядущий послушать модную басенку. Буду признательна, коли ссудите меня новейшими плодами изящной словесности. Покажи гостю, сударыня, что у нас есть, чтобы стало ясно, чего же не хватает.

Убедившись, что чтица и Никитин перебирают журналы, Лиза увлекла господина Морозова в дальний угол гостиной и усадила рядом с собой на канапе. При этом она устроилась так, чтобы видеть всю комнату и не дать никому возможности подкрасться к ней незаметно.

— Как я рада, что вы приехали, — сказала Лиза. — Я люблю, когда рядом со мной два молодых существа друг к дружке потянутся. Тут же молодость вспоминаю. Я ведь страх как была в мужа влюблена. И теперь, когда вижу, что кто-то влюблен, тут же думаю, как бы помочь. Ведь это святое дело — два сердца соединить.

— Возможно ли это? — спросил Санька.

— Что ж невозможного? — Лиза придвинулась к нему поближе, чтобы удобнее было шептать. — Вы думаете, сударь, что она для вас чересчур богата и знатна? Ну так и вы не из простых людишек. У нее — то, что ей родители дали, а у вас — то, чего вы своими талантами добьетесь при знатном покровителе. Одно другого стоит, не так ли?

И она взглядом показала на перстень. Санька смутился.

— Я на вашей стороне, мой друг, и сделаю все для счастья Марфиньки, — пообещала Лиза. — Мать ее — женщина добрая и не захочет сделать единственную дочь несчастной. А вы — вы ведь способны сделать ее счастливой?

Санька покраснел и кивнул. Он смутно представлял себе супружество — да и потребности в совместном житье-бытье у него, разумеется, еще не было. Семейную жизнь он знал только собственную — две комнатушки, вечно озабоченная мать, не выпускающая из рук шитья, беспокойный братец, вечные рассуждения о деньгах и о похвальной экономии. Сейчас, когда Лиза, сев совсем близко, обещала ему в жены Марфиньку, Санька вообразил последний акт «Бахуса и Ариадны», свадебный акт с плясками множества приглашенных гостей — нимф, нереид, ветров, тритонов, сатиров и силенов. Свадьба была пределом его мечтаний, ненатуральная балетная свадьба, в которой нет места приданому, родственникам, расчетам, даже завтрашнему дню с его житейскими попечениями. Свадьба — и нарядная Марфинька, мечтающая остаться с мужем наедине!

Лиза же внутренне смеялась — ей казалось забавным, что для улещения юного влюбленного болвана используются те же интонации, какие пускаются в ход при беседах с супругом: трепетно-задушевные, с особо выработанной детской искренностью, почти безупречной.

— Господин Никитин! — позвала Лиза, чтобы дать Саньке время для обдумывания будущего брака. — Чего в моей дамской библиотечке не хватает из новинок?

— Разве что «Магазин натуральных историй», мне его из Москвы присылают, сударыня. И еще бы мог предложить последние номера «Собеседника», очень хороший журнал.

— А можете привезти? Прямо сейчас? Услужить дамскому любопытству?

Никитин кинул взгляд на Саньку. Очень ему не нравилось лицо подопечного. Однако вступать в спор и отрекаться от обещаний он не стал. Кинув еще один взгляд на чтицу, он поклонился и, заверив, что вернется быстрее бесплотного сильфа, покинул гостиную.

— Кофею? — спросила Лиза. — А к кофею велю подать домашние печенья, бисквиты и карамель. Марья Дормидонтовна, вели мадам Анно сесть за клавикорды. Пусть тихонько наигрывает, ну, хоть те же французские «Колокольчики». Я, господин Морозов, хитромудрой музыки не терплю, люблю простую, от которой сердце радуется.

Это было чистой правдой, которую говорить всегда приятно, потому Лиза даже улыбнулась.

— Я тоже, сударыня.

— И Марфинька тоже. Бог даст, окончится пост — все вместе поедем в Каменный театр смотреть балеты. У меня в этом году ложи там нет, ну да взять нетрудно, я сестрицу Ухтомскую попрошу — она свою уступит. Хотите?

Санька смутился. Первая мысль была: как же я разом в ложе и на сцене?

— Не беспокойтесь, я дам вам много случаев видеться с Марфинькой. Рада буду вам помогать. Все у вас сладится! Я — ваш искренний друг. Но и вы тоже будьте моим другом, — предложила Лиза.

— Да, сударыня, конечно, — ответил Санька, глядя на Лизу почти влюбленными глазами. Он верил ей сейчас всей душой — она уже казалась добрым ангелом, прилетевшим, чтобы разрешить все затруднения, и он уже не помнил, что называл ее толстой старухой.

— Я знаю, у вас есть сильный покровитель. Такой, что многие вам завидуют. Он может устроить ваше с Марфинькой будущее. Господин Морозов, вы можете устроить мою встречу с ним?

— Я не знаю, сударыня, — сказал, растерявшись, Санька.

О таком прямом требовании его сильфы не предупреждали. И как быть — он попросту не знал.

— А вы подумайте, сударь. Подумайте. Ведь мы с вами добрые друзья, не так ли? Я всей душой желаю помочь вам и Марфиньке. Скажу более — только я и могу вам помочь и устраивать ваши свидания. Рассудите сами — кто ж еще? Ее матушка, сестрица моего мужа, почти не выходит из дому. Тетка ее — княгиня Ухтомская. Станет ли она покровительствовать вам? Скорее уж примется вредить, я ее знаю… Ну так как же?

— Я не могу ничего сказать, сударыня, — угрюмо ответил Санька.

— Я ведь немногого прошу. Коли мы добрые друзья, то я помогаю вам, господин Морозов, а вы помогаете мне. Давайте заключим союз?

И Лиза коснулась пальцами Санькиной руки. Он вздохнул, все яснее сознавая, что попал в ловушку. Никитин умчался за дурацкими журналами, а эта дама стеганой золотистой юбкой даже путь к двери загородила, не прыгать же через нее!

— Давайте… — безнадежно пробормотал Санька. — Но я, ей-богу, не знаю…

— Не знаете, как это сделать?

— Да…

— А вы подумайте. Коли ваш покровитель дарит вас такими перстеньками, то он не станет возражать, когда вы привезете меня в дом, в котором он бывает. В его собственное жилище вы меня привезти не можете, это я понимаю, но он посещает разные дома, у него множество знакомцев. Сделайте это — и я в долгу не останусь! Обещайте мне! Обещайте — и мы сегодня же вместе едем к Васильевым! Я дам вам случай видеться с Марфинькой наедине!

Санька все яснее понимал, что нужно врать, выворачиваться, удариться в бегство. Но что врать — он понятия не имел. Если бы шалопай Никитин назвал хотя бы имя покровителя, было бы гораздо легче.

— Отчего вы не глядите мне в глаза? — вдруг спросила Лиза. — Это куда как нелюбезно…

Санька поднял взгляд.

— Вы в растерянности? — не отставала она. — Что-то беспокоит?