Слуги этого мира - Мира Троп
***
На пути к отправной точке другого йакита (по крайней мере Ти-Цэ надеялся, что идет к ней) ему практически не приходилось использовать оружие. Животных здесь водилось не так много: мало нашлось крупных видов, которые смирились с магнитным полем этой части джунглей. Куда чаще ему встречались безобидные казуары, ехидны и симпатичные вомбаты. А тропы, по которым ходили какие-никакие хищники, Ти-Цэ сознательно обходил стороной. Охотничьим ножом он рубил только густую растительность.
Ти-Цэ двигался вперед на инстинктах и здравом смысле, и честно отмечал на карте все свои плутания.
Через пару часов упрямого медлительного похода по джунглям верхом Ти-Цэ улыбнулась удача: он заметил, что здесь лианы резал кто-то еще. На страх и риск йакит погнал иритта по горячим следам и вскоре наткнулся на отходы жизнедеятельности другого иритта. Здесь же слабо, но явственно ощущался запах товарища.
Судя по тому, как много зверь и его наездник топтались на месте, это и была точка старта собрата. А еще точнее – был здесь Юн-Ан. Это Ти-Цэ мог сказать наверняка, потому как заметил на дереве несколько белых волосков и как следует приложился к ним носом.
Ти-Цэ вытащил карту, уголь и отметил свое местоположение, после чего провел черту между ним и своей собственной точкой отправления. Нужно найти еще остановку, чтобы понять, в какую сторону двигаться к центру.
Теперь Ти-Цэ передвигался по джунглям в разы быстрее и увереннее, и вскоре был щедро вознагражден за хладнокровие и ясность ума: он обнаружил следы пребывания еще одного собрата меньше, чем за два часа. Совсем скоро – так быстро он теперь несся, – еще один старт. Ти-Цэ внес маршрут на карту и не поверил своему счастью: теперь дуга была видна отчетливо, как и то, куда она загибалась.
– «Четверть отведенных вам суток истекла», – подала на мгновение голос рация из мешка.
Ти-Цэ потратил достаточно много времени на поиски ориентиров, пора было двигаться к цели напрямик. И теперь он знает, куда ехать. Он победит, он доберется!
Сердце Ти-Цэ отбивало победный марш. Он убрал карту и уголь обратно в мешок и оседлал иритта. Выгреб грязь из его жабр и погнал вперед, ни разу не дав зверю оглянуться.
***
Иритт под Ти-Цэ запыхался, да и самому йакиту уже наступала на пятки усталость. Он то и дело отмечал на карте маршрут, и, судя по записям, преодолел уже больше шестисот миль. Ти-Цэ не переживал по поводу того, что к цели так и не добрался: он был уверен, что движется правильно, и что прибудет на место, где спрятаны щиты, даже раньше времени. Не могло до него остаться больше двухсот миль, а в распоряжении у него было еще часов шесть. Все шло как нельзя лучше.
Ти-Цэ остановил иритта, спрыгнул на землю и похлопал его по толстокожему боку. На ласки зверь не обратил внимания: в качестве стоянки наездник выбрал берег у небольшого пруда, и это была лучшая для него, иритта, благодарность. Воды было по пояс, но зверь все равно радостно забежал в лужу и распугал присевших на кувшинки светлячков. Он потоптался, осмотрелся и опустил морду под воду, собирать языком тину.
Ти-Цэ оставил иритта наслаждаться крохотным оазисом, а сам без лишней суеты умылся, сделал пару глотков и полез на дерево, отдыхать. Спать он не решался, но перекусить чего-нибудь был не прочь.
Ти-Цэ уселся на самую толстую ветку и осторожно пододвинулся к стволу, так, чтобы не сломалось под его весом хрупкое седалище: это вам не древо, а обыкновенное деревце, гнезда на котором могли вить только разве что птицы. И все-таки ему удалось устроиться с относительным удобством аккурат в тот момент, когда на ветвь повыше уселась одна из них. Пернатая сложила широкие мясистые крылья и уставилась на соседа с интересом, который мог себе позволить только хищник.
Йакит плавно протянул руку ей навстречу и издал звук, очень похожий на брачный зов этого вида. Она щелкнула клювом, слетела к нему и уселась на предплечье, но раньше, чем успела показать Ти-Цэ ряд своих светоотражающих перышек в основании хвоста, йакит выхватил нож и вонзил его ей в шею. Пернатая обмякла, не успев выдавить предсмертный вопль неразделенной любви: Ти-Цэ уже обезглавил добычу одним рывком.
Он зажал походный мешок между стволом и бедром и принялся раздирать птицу. Хорошее настроение способствовало хорошему аппетиту.
На землю сыпались перья и другие несъедобные части птицы. Ти-Цэ ел; в ночной прохладе от плоти валил пар. Он со смаком сдирал с костей теплое мясо и раз за разом проглатывал столько, сколько помещалось за щеки. События развивались так удачно, что ему самому не верилось. Хотя, тут и удивляться нечему: никто не следил за его действиями, не с кем было соревноваться. Наедине с самим собой он чувствовал себя куда увереннее и способнее.
Это произошло сразу после того, как Ти-Цэ проглотил последний сочащийся кровью кусок.
Раньше, чем он мог понять, что происходит, прямо под деревом, на котором он сидел, ожили тени. Собрат выглянул из куста, пронзил Ти-Цэ ядовитым взглядом и затерялся в густой растительности и предрассветной тиши. Мол, о присутствии предупрежден. Пеняй на себя, если вовремя не отреагировал.
Ти-Цэ едва не сорвался с дерева. Он судорожно вцепился в лямку покачивающегося на весу походного мешка, который выскользнул и уже было полетел вниз, и перекинул через плечо. Ти-Цэ вскочил на корточки и попытался высмотреть товарища, но тот будто растаял в воздухе.
Си-Тэ. Ну конечно, звезда на тебя упади, если кто и мог повестись на провокацию, то это…
– «Похоже, пяти ударов за наивность было недостаточно, – кровожадно усмехнулся Наставник на сей раз по приватной связи. – Что ж, я это учту».
Ти-Цэ отчаянно высматривал движущийся силуэт, но в ту секунду, как его взгляд поймал-таки другой – озлобленный, – в него уже летело самодельное копье.
Развернуться было негде, и Ти-Цэ, спасая мешок, в который притаившийся Си-Тэ и целился, рухнул с дерева. Он упал на спину, но не обратил внимания на ушиб. Ти-Цэ встал на ноги так быстро, как если бы отскочил от земли, и бросился бежать.
С трудом, но Ти-Цэ удалось оторваться от преследователя и затаиться в густых зарослях папоротника. Далеко от своего иритта ему отходить было нельзя, но и в укрытии отсидеться не получится: йакит уже обшаривал кусты в поисках Ти-Цэ и злобно отмахивался от листьев, когда ошибался.
У него было не больше двух минут, чтобы решить, что делать дальше.
Положение дел казалось Ти-Цэ безвыходным. Си-Тэ не уйдет от его пасущегося иритта. Разговаривать, что-то объяснять и драться не было смысла тоже: Си-Тэ не успокоится, пока не заполучит карту Ти-Цэ. Он наверняка был на
