Сандра Браун - Французский шелк

Он не просто начинал доходить, он укоренялся глубоко в подсознании, где уже и так затаились самые зловещие страхи Однако было бы безумием показывать Кассиди, что она испугалась.

— Чего вы хотите от меня? — с вызовом спросила Клэр.

— Признания.

Она презрительно ухмыльнулась.

— Тогда, черт возьми, не позволяйте мне вот та к за просто обвинять вас. Топайте ногами. Кричите. Набрасывайтесь на меня с кулаками. Придите в ярость, негодуйте. Только не прячьтесь за этим надменным фасадом; от этого вы выглядите еще более виновной. Вам больше нельзя держать эту высокомерную позу, Клэр. Сопротивляйтесь же, ради бога.

— Я не намерена ронять свое достоинство.

— Достоинство! — взорвался он. Его лицо исказилось от ярости. — Тюрьма — вот где окажется ваше достоинство, Клэр. И судебный процесс по обвинению в убийстве.

Клэр ощутила на своем лице его жаркое дыхание.

— Черт побери, да скажите же вы хотя бы, что я ошибаюсь в своих подозрениях! Приведите мне хотя бы один довод, который бы тут же разнес в прах все улики против вас.

— До тех пор, пока мне не предъявлено обвинение, я пальцем не пошевельну, чтобы защищаться от ваших нападок. Юридическая процедура…

— К черту процедуру! Поговорите со мной по-человечески!

— Мистер Кассиди? — раздался робкий голос Мэри Кэтрин, которая появилась в дверях столовой. — Почему вы кричите на Клэр? Вы ведь не собираетесь увезти ее отсюда, не так ли?

— Конечно же, нет, мама! — воскликнула Клэр.

— Потому что я действительно не могу разрешить вам забрать ее.

Клэр быстро подошла к матери и обняла ее за плечи.

— Мы с мистером Кассиди просто… кое-что обсуждали.

«Где же Гарри? — недоумевала Клэр. — Почему она не с матерью?»

— Все прекрасно, мама. Уверяю тебя Ты хорошо себя чувствуешь?

Мэри Кэтрин робко улыбнулась.

— У нас на ужин будут свиные отбивные. Разве не великолепно? Мне надо проследить, чтобы срезали весь жир по рецепту тети Лорель. Ты же знаешь, иначе она не может есть свинину. У нее начинается несварение. О, простите меня, мистер Кассиди, я коснулась такой деликатной темы в вашем присутствии.

Кассиди прокашлялся — Все в порядке.

— Тетя Лорель хочет взять здесь отростки розовых кустов, чтобы посадить в своем саду. Правда ведь, будет чудесно, Клэр Луиз?

— Да, мама. Очень мило.

Мэри Кэтрин прошла мимо Клэр к стоя вшей у двери вешалке, где висела спортивная куртка Кассиди. Она что-то достала из кармана юбки и сунула в нагрудный карман куртки. Так и не объяснив своего странного поступка, она продолжила разговор:

— Клэр, дорогая, ты вся пылаешь.

— На улице жарко.

— Ты потеешь, милая? Это совсем не пристало даме. Может, тебе следует принять ванну и переодеться к ужину?

— Я так и сделаю, мама. Я как раз шла к себе.

— Ты слишком много работаешь. Мы сегодня с тетей Лорель обсуждали это за чаем. Тебе следует позаботиться о себе. — Мэри Кэтрин нежно потрепала Клэр по щеке, поднялась вверх по лестнице и скрылась из виду.

Услышав, как хлопнула дверь ее спальни, Кассиди направился к вешалке и сунул руку в карман своей куртки.

— Черт возьми, ничего не понимаю.

— Что такое? — спросила Клэр, увидев, что Кассиди достал золотую авторучку. — Это ваша?

Печально улыбнувшись, он ответил:

— Я обнаружил ее исчезновение еще в день своего приезда, когда после обеда ненадолго оставил пиджак на этой вешалке. Я подумал, что кто-то украл ее, хотя и не мог предположить, кому она понадобилась. Эта ручка особой ценности не представляет, но мне она дорога как память о родителях, которых уже нет в живых.

Клэр прижала пальцы к губам и отвернулась, прислонившись лбом к стеклу входной двери, хранившему прохладу, несмотря на знойный день.

Кассиди подошел к ней ближе и остановился сзади.

— Да бросьте, Клэр, ничего страшного не произошло. Голос его был мягким и нежным, внушающим доверие. И когда он, положив руки ей на плечи, повернул ее лицом к себе, Клэр захотелось уткнуться ему в грудь. Каким невероятным облегчением было бы выплеснуть ему душу, рассказать обо всем.

— О, Кассиди, я бы очень хотела…

— Что? — нежно спросил он. Она покачала головой. Конечно же, она не могла сказать того, что хотела, и вместо этого лишь выдавила:

— Как бы мне хотелось, чтобы спала жара. Чтобы пошел дождь. Хочу закончить съемки и уехать домой, навести порядок в офисе и квартире — представляю, в каком виде их оставили полицейские.

Она закусила нижнюю губу, пытаясь сдержать слезы негодования и страха.

— Я бы очень хотела никогда не слышать о Джексоне Уайлде. И еще было бы хорошо, если бы вы мне сразу сказали о вашей авторучке. Я бы тогда могла объяснить вам все еще несколько дней назад.

— Я же получил ее назад, и это самое главное. Забудьте об этом.

Но Клэр чувствовала, что просто обязана объяснить поступок матери:

— Видите ли, мама иногда берет чужие вещи. Это не воровство, потому что делает она это несознательно. Она думает, что «берет в долг». Но всегда возвращает то, что взяла. Это вполне безобидно, здесь нет никакого злого умысла, поверьте.

— Замолчите, Клэр. — Он провел пальцами по ее волосам и легким поцелуем коснулся губ. — Я верю вам.

Но, когда он склонил голову для более интимного поцелуя, она резко оттолкнула его.

— Нет, не надо, Кассиди. — И, уже вовсе не имея в виду Мэри Кэтрин и недоразумение с авторучкой, тихо добавила:

— Вы мне совсем не верите.

Глава 18

Сразу же после ужина Клэр, сославшись на усталость, поднялась вместе с Мэри Кэтрин и Гарри наверх. Она зашла к ним в спальню и немного поболтала с матерью, пока не начало действовать снотворное.

Ясмин собиралась в Нью-Орлеан в страшной спешке, и после ее отъезда комната выглядела так, будто по ней прошелся ураган. Клэр понадобилось время, чтобы привести все в порядок как в шкафу, так и на туалетном столике. В ванной было не лучше. Убравшись и там, Клэр налила в ванну прохладной воды и попыталась расслабиться и перестать думать о беременности Ариэль Уайлд и тех нежелательных последствиях, которые она создавала для Клэр.

После ванны она припудрилась тальком и надела шелковую, до бедер, рубашку цвета старинного дорогого жемчуга. Волосы стянула и заколола на самой макушке, затем, водрузив в изголовье высокую гору подушек, прилегла, опершись на них спиной. Она хотела зажечь настольную лампу, но темнота так приятно обволакивала, что не стоило нарушать уюта и спокойствия. Да и нужно было просто хорошо выспаться.

Но в голову все лезли какие-то мысли; они, словно непослушные дети, не давали покоя, будоражили. Лишь на считанные секунды Клэр удавалось сомкнуть глаза. Постель, в которой она провела несколько беспокойных ночей, сбилась в какие-то глыбы и кочки. Подушка очень скоро стала горячей. Она несколько раз переворачивала ее, мучаясь от бессонницы.