Кристи Филипс - Хранитель забытых тайн

В Уайтхолле, переходя от одного почтительного и любезного чиновника к другому, еще более почтительному и любезному, он наконец добрался до сэра Роберта, который после непродолжительной беседы отправил его к сэру Хью. Часть дворца, что неподалеку от Скотленд-Ярда, где расположены кабинеты департамента Королевских работ, мало изменилась со времен короля Генриха, разве что помещения теперь разделены перегородками, чтобы поместить дополнительное число секретарей и переписчиков, что оказалось крайне необходимо после Большого пожара. Получилось нечто наподобие пчелиного улья, в каждой ячейке которого сидит и усердно скребет по бумаге неутомимый клерк. Прислонишь голову к стенке и слышишь, как они скрипят там перьями, словно мышки шуршат. Помещения мрачные и холодные, стены в них отделаны деревянными панелями, и окна расположены очень высоко. В теплую погоду от этих окон мало толку, в комнатах все так же мрачно, а в ненастные дни, такие, например, как этот, они почти совсем не пропускают света. У каждого на столе горит свечка стоимостью в один шиллинг, но все равно клерки сидят, согнув спины и уткнувшись глазами в переписываемый документ, пытаясь разобрать буквы.

Спертый воздух и смрадный дым сальных свечек совсем было усыпляют Равенскрофта. Когда секретарь наконец докладывает, что господин аудитор изволил удостоить его аудиенции, и вводит его в кабинет, он даже слегка ошеломлен, как благодарный богомолец, на которого вдруг пролился свет божественной благодати. Дело в том, что сам сэр Хью не любит темноты и борется с ней в своем кабинете тем, что у него всюду горят свечи: здесь и вправду светло, как в церкви.

— Мистер Равенскрофт, приятно с вами познакомиться, — говорит он, улыбаясь и крепко пожимая ему руку.

Господин аудитор — крепкий и бодрый мужчина лет пятидесяти, с румяным лицом; он весел, доволен собой и ведет себя непринужденно, как и все преуспевающие придворные; он прекрасно и со вкусом одет, и пахнет от него куда более приятным и сложным запахом, нежели просто лавандовая вода. Равенскрофт подозревает, что радушие сэра Хью имеет мало общего с его скромной личностью, а скорее связано с желанием аудитора любым способом подсидеть главного архитектора Лондона Кристофера Рена и занять его место. Пожилой архитектор никак не может смириться с тем, что король назначил этого молокососа Рена начальником над ним.

— Мой заместитель, мистер Уркухарт, и мой кузен, сэр Ричард Дэвис, — говорит сэр Хью, представляя ученому своих гостей.

Мистер Уркухарт, молодой круглолицый человек лет тридцати, ведет себя довольно сдержанно. Сэр Ричард уже немолод, тщеславен и самовлюблен: он с ног до головы покрыт кружевами и парчой, а каблуки его обуви столь высоки, что стоит он на них не очень устойчиво. Лицо сплошь покрыто морщинами, на шее толстые складки, как у бегемота, зато парик безупречно черный, будто прическа смуглого молодого красавца.

— Сэр Ричард обратился к нам за помощью — он собирается строить новый дом на Пэлл-Мэлл.

— Рядом с резиденциями сэра Филберта Уигби и герцога Альбемарлского, — говорит сэр Ричард, самодовольно задирая вверх подбородок.

— Очень, очень приятно с вами познакомиться…

В общем-то, Равенскрофт не совсем уверен в том, что ему это очень и очень приятно.

— …но я полагал, сэр Хью, что вы примете меня конфиденциально.

Он указывает на рулон бумаг у себя под мышкой. Королевскому обществу свои проекты он еще не представлял, и кто угодно может присвоить его идеи и выдать потом за свои.

— Конечно, мистер Равенскрофт.

Он оборачивается к другим своим посетителям.

— Сэр Роберт сообщил мне, — объясняет им сэр Хью, — что у мистера Равенскрофта есть новый и уникальный проект относительно речки Флит. Как ученый и член Королевского общества, мистер Равенскрофт всегда проявляет осторожность, чтобы его планы не попали в руки соперников.

— Я слышал об этом обществе, — говорит сэр Ричард, и при этом его обвислые напудренные щеки сотрясаются, а по толстой шее волнами ходят складки, — Там у них все чудаки, которые обожают взвешивать воздух и кидать предметы с большой высоты.

Он хихикает и смотрит на остальных, приглашая их оценить его остроумие.

— Так считают люди невежественные, — резко отвечает ему Равенскрофт, — Экспериментальная наука предполагает внимательное изучение натуры, и цель ее — понимание истинных ее законов и происходящих в природе процессов. Только таким образом возможно достижение истины. А тот, кто сводит нашу деятельность к этим тривиальностям, опошляет ее и ровным счетом ничего в ней не смыслит.

У сэра Ричарда отвисает челюсть. Но тут вступает сэр Хью, чтобы как можно скорее загладить возникающий конфликт.

— Мистер Равенскрофт, уверяю вас, мы с глубочайшим уважением относимся к вашим занятиям наукой, никто из нас и не помышляет о том, чтобы присвоить себе то, что ему не принадлежит. А сэр Ричард ничего такого не имел в виду, он просто пошутил, — быстро произносит он, устремляя выразительный взгляд на своего кузена. — А теперь, если вы не возражаете, будьте столь добры, изложите все, что вы хотели сказать.

Сэр Хью и сэр Ричард удобно устраиваются в роскошных креслах, а мистер Уркухарт помещается в уголке на табуреточке, рядом с рабочим столом секретаря.

Равенскрофт устанавливает свой пюпитр и, прикрепив к нему чертежи, разворачивает для начала первый.

— Джентльмены, перед вами проект очистки Флит-дич, одного из самых отвратительных шрамов на лике нашего Лондона. Само название это вызывает в сознании образы нечистот и связанных с ними эпидемий; и недаром наш король издал указ о том, чтобы превратить эту сточную канаву в судоходный канал. До настоящего времени даже лучшие наши архитекторы и проектировщики, — он тактично не называет имя мистера Рена, — не сумели далеко продвинуться в этом деле. Мой проект предлагает эффективные меры по очистке канала от отбросов и грязи, что будет способствовать осуществлению заветного желания нашего короля.

Он разворачивает второй чертеж.

Сначала ему кажется, что его описание сложной системы фильтров, насосов и барж нисколько не интересует ни сэра Хью, ни остальных. Но сегодня он красноречив как никогда. Его план преобразования Флит-дич подобен пророческому видению, и разъяснения его слетают с языка легко, изящно и убедительно. И скоро он с удовлетворением замечает, что слушатели внимают ему с интересом. Даже сэр Ричард, похоже, захвачен его страстной речью.

— А как эти ваши, как вы их называете, фильтры крепятся в русле канала? — спрашивает сэр Хью.

Равенскрофт быстро пролистывает чертежи на своем пюпитре. Потом берет один из подсвечников и подносит его ближе, чтобы им лучше было рассмотреть подробности. «Как здесь жарко», — думает он, поддергивая тесный галстук и отбрасывая длинные локоны парика назад. Потом поворачивается к сэру Хью и протягивает руку к чертежу.