Нора Робертс - Северное сияние

— Какие-то проблемы?

— Ты считаешь, эти следы рядом с домом Мег неспроста?

— Ну…

— Поскольку ты мне ничего не сказал, я все узнала от Отто.

— Я…

— Если бы ставил меня в известность о том, что происходит, у меня было бы меньше причин для раздражения.

— Слушаюсь, мэм.

Она поджала губы.

— И не думай, Игнейшус, что я тебя не раскусила. Твой примирительный тон означает лишь, что ты хочешь либо переменить тему, либо заставить всех думать, что ты согласен. Тогда как на самом деле — ничего подобного.

— Сдаюсь. Я только подумал, что их нелишне будет проверить, вот и все.

— Ну да. А диспетчеру ты не сказал, решив, что она не настолько умна, чтобы знать о том, что ты проводишь все свободное время в объятиях Меган Гэллоуэй?

— Нет, не поэтому. — Он следил за Пич, а сам теребил уголок своего нового досье. — А ты не допускаешь, что мне не хотелось обсуждать вышеозначенное времяпрепровождение с женщиной, которая кормит меня сдобными булочками? Потому что она может истолковать это превратно.

— А Питер с Отто не могут?

— Они мужчины. У мужиков обычно одинаковые представления о том, что ты называешь объятиями. Прости, что утром был резок. И что не посвятил своего уважаемого и бесценного диспетчера в детали расследования.

— Ловко ты выкрутился. Так ты о Мег забеспокоился?

— Просто удивился, кому и зачем понадобилось что-то там вынюхивать.

— Она тебе первая скажет, что сама за себя постоит — и всегда умела постоять. Но мое мнение — женщине никогда не повредит опека со стороны приличного мужика. У нас здесь обижать земляков не принято. Бывают, конечно, ссоры. Злословят иногда за спиной — как о тебе сейчас. Но здесь человек чувствует себя в безопасности и всегда знает: случись что — ему помогут.

Она вынула из прически карандаш и повертела в руках.

— И тут вдруг случается убийство… Ты сразу понимаешь, что это чувство было иллюзорным. Все возбуждены, напуганы.

— И среди этих людей много таких, кто имеет оружие и готов пустить его в ход.

— И таких, у кого голова не в порядке, — кивнула она. — Тебе надо быть поосторожней.

— Пич, кому Макс мог доверять настолько, чтобы подпустить к себе вплотную? И позволить пустить ему пулю в висок?

Она еще немного покрутила карандаш, потом решительно воткнула в пучок.

— Ты не принимаешь версию о самоубийстве.

— Я не принимаю ложную версию. Она дважды вздохнула.

— Не могу придумать, кому бы он не доверял. То же относится и ко мне — и ко всем другим жителям города. У нас тут общинный уклад, понимаешь? Мы можем ругаться, спорить, поколотить обидчика — но мы все равно община. Почти что семья.

— Ставлю вопрос по-другому. Есть ли человек, кому Макс доверял до последнего дня и с кем он в прошлом ходил в горы?

— Боже всемилостивый! — Не спуская с него глаз, она прижала руку к груди. — Ты меня пугаешь. Ты так ставишь вопрос, что я начинаю подозревать в убийстве своих друзей и соседей. Надо же вот так — с холодным сердцем…

— Насчет этого я не уверен.

— Бинг, Джекоб, Гарри, Деб. Хопп или Эд, хотя Хопп не очень увлекалась. Мэки-старший, Пропойца Майк — когда не пил. Даже Профессор пару раз в горы ходил. Короткие восхождения, летом, насколько я знаю.

— И Джон всегда страдал по Чарлин.

— Господи, Нейт, прекрати.

— Я просто пытаюсь разобраться.

— Надеюсь. Насколько я помню, давно он к ней неравнодушен. Она, правда, в его сторону и не глядела. Ее мужики вообще не интересовали, когда был Пэт. Потом она вышла за Карла Хайдела, где-то через полгода, как Пэт ушел. И все, включая самого Хайдела, понимали, что сделала она это из-за денег, из-за «Приюта». Но она была ему хорошей женой.

— Ясно.

Она бросила взгляд на доску.

— Какими глазами мне теперь на этих людей смотреть?

— Глазами полицейского.

От этого определения Пич одновременно опешила и поежилась.

— Наверное, так и есть. — Она поднялась, поправила красный свитер с розовыми сердечками понизу. — Прежде чем я скажу, что Мег мне симпатична и я ее очень уважаю, ты должен знать одно: тебе я тоже симпатизирую и очень надеюсь, что она не разобьет тебе сердце.

— Принято к сведению.

Она вышла, а он развернулся вместе с креслом и стал смотреть в окно. Каких-то месяца полтора назад он и не думал, что там еще осталось, что разбивать. Теперь он не знал, радоваться или огорчаться.

«Выздоравливаю? — подумал он. — Или глупею? Может, это одно и то же?»

Он повернулся к столу и принялся за звонки.

В эту ночь она опять не вернулась. Нейт снова ночевал в ее доме, вместе с лайками. С разочарованием и обидой помогли справиться занятия со штангой. Утром, когда снег сыпал уже еле-еле, Нейт снова поехал в город, на работу.

Мег не звонила ему, и делала это сознательно. Это было жестоко с ее стороны, она признавала. Он ведь будет волноваться. В нем это есть — тревога за женщину, она это видела. Теперь он обидится, разозлится — и это тоже она делала осознанно.

Этот мужчина ее напугал.

Уж больно выразительный у него был взгляд, когда он смотрел, как она садится в самолет. И она слишком остро среагировала на этот взгляд, аж внутри все зашлось.

Она не стремилась к такой глубине чувств и такому контакту. Нельзя разве ограничиться тем, что получать удовольствие от простого, незамысловатого секса, ничего к нему не примешивая? Одно дело верность — ее она ждала от других и готова была соблюдать сама, пока кровь горяча. Она не Чарлин, кувыркаться без разбору не станет. Но и не из тех, кто готов долго делить с мужчиной дом и очаг.

А он как раз такой, она это уже поняла. Причем в первый же раз, как заглянула в эти печальные, раненые глаза. Зачем связываться с мужчиной, который ждет не только секса?

У нее и так жизнь вон как усложнилась, а тут еще подлаживайся под кого-то. Да еще под мужчину — боже упаси!

Она умно поступила, что взяла подработку, тем более что привыкла быть при деньгах. А еще умнее — что на пару дней уехала из города и от него. Как раз приведет мысли в порядок.

Ей предстояло одно дело, для которого внутреннее спокойствие было крайне необходимо.

С Нейтом она об этом не говорила, зато говорила с Кобеном.

Тело уже доставили с гор, сейчас оно лежало в морге в Анкоридже.

И она ехала опознать отца.

Одна. Еще одно осознанное решение. Сколько себя помнила, она всегда сама отвечала за свою жизнь, сама принимала решения, сама разбиралась со своими проблемами.

И ничего менять не собиралась.

Если в морге лежит ее отец — а в глубине души Мег в этом не сомневалась, — то это будет ее ответственность, ее горе и, как ни странно, ее утешение.

Она ни с кем не будет это делить, даже с Джекобом. Единственным, кого она любит беззаветно.