Правильно (нет) (СИ) - "Happy demon"

— Тебе нужно отдохнуть, моя дорогая, — ласково произнесла maman, вместе с Валери колдуя над моим раненым плечом. Целебная магия согревала, дарила невероятно приятное чувство избавления и теплом растекалась по телу, а звон в ушах медленно стихал. Подняв голову, я перехватила теплый взгляд ведьмы, нежно погладившей меня по щеке. — Здесь разберутся и без тебя.

Спрашивать, что maman имеет ввиду, я не стала — и так все было понятно по внезапно накатившей слабости, тяжелым пологом опустившейся на медленно закрывающиеся веки. Сонные чары действовали быстро и решительно, тело расслаблялось, сознание плавно скользило в темноту, а у меня банально не было сил, чтобы с этим бороться. Почувствовав мягкое прикосновение нежной руки к волосам, я дернула уголком губ, затихнув в надежных маминых объятия, а после, с трудом удерживая глаза открытыми, поискала взглядом Ника.

Он нашелся на том же месте, все так же сидел на корточках на полу, куда его оттолкнула Валери, и внимательно смотрел на меня, вглядываясь в мое лицо. Ледяная маска исчезла без следа, уступая место привычной сосредоточенной хмурости, которую я видела на лице напарника изо дня в день, и только ореховые глаза горели незнакомым мне доселе огнем, эмоций которого я разобрать не могла. Неподдельная тревога, неуверенность, раскаяние, и что-то еще, такое странное, непривычное, но почему-то столь желанное.

Нежность…

Или нет?

Пересохшие губы разомкнулись, готовые выдохнуть показавшийся неожиданно важным вопрос, однако в следующий момент ослабевший организм окончательно сдался, и глаза сами собой закрылись. Уже на периферии гаснущего сознания и почувствовала, как меня кто-то берет на руки, а волосы зашевелились от теплого дыхания:

— Теперь тебя никто не обидит…

========== Часть 19 ==========

Родовое поместье Блэквилл-Холл буквально гудело от количества собравшегося в нем народа, и если присутствие постоянных обитателей вроде членов семьи, прислуги и личных помощников еще можно было как-то объяснить, то капитан отдела Магических Расследований и Аномального Координирования, прибывший в сопровождении нескольких боевых офицеров, Совет Старейшин почти в полном составе и два жмущихся друг к дружке представителя Комитета безопасности были здесь незваными гостями. Впрочем, обращать внимание на них никто не торопился, царящий в доме хаос коснулся каждого из присутствующих, ошалелый дворецкий явно не понимал, что происходит и куда девать новоприбывших, а пятый супруг Верховной ведьмы, тараща круглые от ужаса и шока глаза, испуганно жался по темным углам, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.

Семейная жизнь с Талулой Блэквилл его, конечно, закалила, однако четверо иных на один квадратный метр в собственном доме мужчину категорически не устраивали, о чем, в общем-то, спрашивать его никто не стал.

В любой другой момент я бы любимому отчиму обязательно посочувствовала, однако в данном случае предпочиталась прятаться за толстой деревянной дверью, надежно скрывающей меня от любопытных взглядов и ненужных расспросов, которые сыпались, как из Рога Изобилия, и которые я, сославшись на недомогание, могла стойко игнорировать. Жаль только, что предприимчивую maman убедить не удалось.

— А ведь я тебе говорила! — гремела в залитой солнечном светом комнате родная французская речь, перемежающаяся изощренными ругательствами, которые родительница отнюдь не пыталась сдержать. Время от времени maman прекращала метаться по помещению, раздраженно стряхивала скапливающуюся на ладонях магию, от чего громко искрило в воздухе, и вновь начинала бегать вокруг моей кровати, сетуя на жизнь, на государство, на систему правопорядка и на мое невезение. При этом она как-то странно косилась в мою сторону, награждая меня жалостливым взглядом, как больную собаку, и все порывалась пригладить и так паршиво выглядящие волосы. — Ведь я не раз повторяла, что тебе стоит бросить эту работу и вернуться в лоно семьи. Лиззи, mon tresor, разве ты не видишь, что тебе не место в полиции? Сколько ты еще должна рисковать своей жизнью, чтобы до тебя, наконец, дошло?

Препираться с мамой, когда она находилась в таком состоянии, было чревато последствиями, поэтому на каждое ее слово я лишь покорно кивала, время от времени согласно цокала языком и с готовностью закатывала глаза, уютно устроившись в необыкновенно мягкой белоснежной постели, легко пахнущей сандалом и корицей. В родном доме я не бывала уже очень давно, несколько лет, и сейчас, даже не смотря на печальные события, приведшие меня в семейное гнездышко, все равно была рада оказаться в своей комнате.

Со времен моего далекого детства здесь почти ничего не изменилось, разве что с полок пропало большинство игрушек, со стен — различные плакаты, а маленькую односпальную кровать заменила широкая двуспальная из красного дерева и с вычурной резьбой по массивной спинке. Расписанные магическими красками белые стены вспыхивали яркими искрами в солнечных лучах, врывающийся в распахнутое окно ветер играл с легкой занавеской из тончайшей органзы, а за тяжелыми темно-вишневыми портьерами стыдливо прятался домовой, попросту не успевший сбежать с комнаты до нашего прихода и теперь опасающийся показываться maman на глаза. В воздухе пахло полевыми цветами и свежесваренным кофе, в глубине дома кто-то громко разговаривал и даже смеялся, и я, позабыв на мгновение обо всех проблемах, вдохнула полной грудью сладкий, свежий воздух, наслаждаясь давно забытым чувством спокойствия и размеренности.

Раненое плечо, успешно залеченное домашним доктором, напомнило о себе слабой тягучей болью, и я тут же недовольно поморщилась, с тяжелым вздохом возвращаясь в реальность.

Эта самая реальность нависла надо мной в виде необыкновенно бледного, взволнованного лица мамы, проникновенно прошептавшей:

— Элизабет, неужели ты не понимаешь, как я сегодня испугалась за тебя?

И прозвучали в ее голосе какие-то незнакомые мне нотки, от которых буквально защемило где-то в груди. В горле запершило, и я, не в силах сопротивляться, протянула чуть дрожащую руку, мягко коснувшись прохладной женской ладони и переплетая наши пальцы. Взгляд скользнул по бледному, породистому лицу с правильными, красивыми чертами, зацепился за большие изумрудные глаза, потемневшие от волнения, и я внезапно для себя поняла, что же пришлось пережить maman за то бесконечно долгое время, пока я была в плену у сумасшедшего убийцы.

Всегда такая сильная и уверенная в себе женщина, Талула Блэквилл демонстрировала окружающим только то, что от нее ожидали, как от главы Салемской Иерархии — огромную мощь, непоколебимую волю, холодную расчетливость и стальную выдержку. Она никогда не показывала своей слабости и не просила помощи, но все произошедшее сорвало с нее тщательно созданную маску, обнажив то, что женщина так долго прятала — слабую, испуганную мать, беспокоящуюся за своего ребенка. Несколько безумных часов она была абсолютно беспомощна, она не знала, что делать и куда спешить, и я даже не хотела представлять, что она почувствовала, когда вдруг осознала, что больше не ощущает моей ауры среди живых.

С губ сорвался вздох, предательские слезы увлажнили глаза, и чтобы это было не так заметно, я порывисто обняла маму, прижав ее к себе и пряча лицо в густых волосах, пахнущих яблочным шампунем и какими-то травами.

— Прости, — прошептала едва слышно, уверенная, что она ловит каждое слово. — Прости, что заставила тебя так беспокоиться обо мне.

— О, детка, — как-то беспомощно отозвалась maman, словно не ожидая подобной реакции, а после легко погладила меня по спине, коснувшись губами макушки. Показалось, или в волосах действительно запуталась одинокая слезинка, скатившаяся по бледной щеке? — Просто пообещай мне, что такого больше не повторится. Обещай, что не будешь подвергать себя такой опасности.

— Не могу, — качнула я головой, немного отстранившись, а после почти с мольбой взглянула в знакомые изумрудные глаза, так похожие на мои. — Это моя работа, мама, я не могу иначе. Я должна защищать тех, кто сам себя защитить не может, пусть даже и такой ценой.