Татьяна Устинова - Богиня прайм-тайма

Ничего. Совсем ничего.

– Я, по крайней мере, хотел бы знать их требования, – отчетливо выговорил Бахрушин. – Ваши услуги, разумеется, мы оплатим в любом случае.

– Разумеется, – согласился Гийом. – Еще чаю?

Бахрушин покосился на свою нетронутую пиалу.

– Благодарю вас.

Молчание, похожее на вязкое варенье, и треск цикад.

– Я знаю, что в горах искали журналистов. Они нужны были Фахиму.

– Зачем?

– Говорят, кто-то из них предал Акбара.

Бахрушин изобразил изумление.

– С каких пор Али Аль Акбар стал общаться с журналистами?!

– Один из его ближайших помощников оказался шпионом. Он сделал запись его лица, чтобы то, что вы называете цивилизованным миром, уничтожило его.

Он до сих пор жив и не скрывается только потому, что никто не знает его в лицо. Акбар ищет запись и знает, что она в Афганистане.

– Моя жена никак не связана с Акбаром, я это точно знаю!

– Должно быть, Акбар знает это точнее, раз поручил все дело Фахиму. Фахим никогда не ошибается.

– Может быть, на этот раз все же ошибся?

– Вы хотите объяснить это Фахиму?

– Да, – сказал Бахрушин твердо. – Если потребуется.

– Проще будет вернуть ему запись.

– У нас нет никакой записи!

– Придется ее найти, – сказал Гийом бесстрастно, и Бахрушин посмотрел на него внимательно. – Возвращайтесь в Кабул и ждите. Я сам выйду на вас.

– Когда?

Гийом ничего не ответил, зато в дверях неожиданно возник тот самый, что провожал его сюда по горной тропинке, – как будто подслушивал. И Бахрушин понял, что аудиенция окончена.

Он неловко поднялся – ноги затекли от долгого сидения на полу – и вышел, не оглянувшись.

Задача показалась Ники чрезвычайно простой, особенно если сделать все толково и быстро.

Он всегда все так и делал.

Зданович смотрел на него волком, особенно после того, как Храброва объявила, что вечерний эфир будет вести все-таки она сама, и, кроме Даши, был вызван еще целый штат гримеров.

Началась суета, и Ники это было только на руку.

Он поднялся на этаж и забежал в приемную Бахрушина.

– Марин, дай мне список всех телефонов нашей бригады.

– Какой бригады, Ники?

У Марины все было хорошо – чайник кипел, в телевизоре Настя Каменская помирилась наконец с мужем, и они даже поехали на дачу, впрочем, кажется, все-таки по делам поехали, дверь в пустой кабинет шефа была распахнута настежь, телефон звонил редко, и ей не хотелось искать никакие списки.

– Нашей, Мариночка! Вечерней.

– Редакционные, что ли?

– Зачем мне редакционные! Я их и так знаю. Всякие личные. Мобильные. Домашние. Какие там еще бывают?

Марина вздохнула, отставила кружку с чаем и полезла в стол.

– Зачем тебе домашние телефоны, Ники? Или ты влюбился? Будешь по ночам девушке звонить?

– Конечно, буду.

– Держи. Только верни, а то все пропадет, а мне потом заново со всех собирать. Чаю хочешь?

– Нет. – Ники уже просматривал список.

– Зря. Хороший чай. Видишь, там цветы плавают?

Это настоящий китайский для похудания! Малышева к шефу приходила и меня угостила. Может, похудеешь!

– Я не хочу худеть.

– А зря. Это сейчас модно.

Ники кивнул, промычал что-то невразумительное и пошел к двери.

– Беляев! – крикнула вслед Марина. – Ты теперь мне должен!

– Все, что угодно.

– Слушай, сделай мне компьютер, а? Программисты приходили, что-то тут крутили, а он все виснет и виснет. Главное, пишет все время: “Проверьте соединения”. Какие соединения, а, Ники?

– М-м? – Он почти не слушал, все шарил глазами по списку. – А, там у тебя кабели, наверное, где-то отходят. Я взгляну потом.

– Точно?

– Угу.

Веем в информационной дирекции было известно, что у Ники золотые руки.

Из всего списка номеров он выбрал шесть, на его взгляд, наиболее подходящих, и даже выписал их на бумажку.

Все шестеро “абонентов” были в наличии – чем ближе к вечеру, тем больше народу собиралось в “новостях”, и Ники торопился. До эфира ему непременно нужно съездить в “Интерфакс” и найти там Борейко, потом вернуться, успеть к программе, проводить Храброву, да и Лене он собирался звонить!

Из кармана рюкзака он выудил телефон. У него было два мобильника – один его собственный и второй, выданный в Би-би-си вместе с машиной. Этот самый английский мобильный номер состоял из огромного числа цифр и имел неоспоримое преимущество перед другим – никто в редакции его не знал.

Ники выбрал объект номер один – худосочного парня в джинсах и свитере “с махрами”, так это называла когда-то бабушка. Тот сидел за своим компьютером и что-то яростно печатал. Клавиатура подскакивала на столе.

Ники, стоя в углу аппаратной, как бы над комнатой “новостей”, набрал его телефон.

Внизу тоненько зазвонило, парень неслышно выругался и проворно раскопал на столе аппаратик.

– Але! Але!

Ники нажал “отбой”, не сводя с парня глаз.

– Але! Але, чтоб вам пусто было!..

После чего тоже нажал кнопку и кинул телефон на стол.

Отлично. Номер один есть. По крайней мере, теперь Ники знал, где у него мобильник, а проверить, номера, по которым именно с этого телефона отправляли сообщения, было делом техники. Наверняка парень пойдет курить или к кофейному автомату или еще куда, и Ники все быстро проверит. Хорошо, что он не положил аппарат в карман.

Впрочем, мало кто на работе носил в кармане мобильный – сидеть на нем неудобно, да и сразу не достанешь, если вдруг зазвонит.

Жалко, что их шесть, а не этот один! Хотя хорошо, что не сорок! На все эти пируэты и заходы уйдет масса времени!

Перемещаясь вдоль стеклянных стен аппаратной, он по очереди установил, где находятся остальные пять телефонов. С двумя ему не повезло – они были в дамских сумочках, да так там и остались после его “ложных вызовов”.

Ну что ж. Четыре шанса из шести, это неплохо, сказал бы Остап Бендер.

Впрочем, если четыре выстрела окажутся холостыми, он все-таки найдет способ сделать остальные два.

Попросит разрешения позвонить. Набрешет, что должен непременно отправить сообщение любимой о том, как он ее любит и жить без нее не может. Женщинам нравятся такие штуки, и вряд ли кто-то ему откажет.

Он выбрался из засады, спустился вниз и сел за первый попавшийся компьютер. Теперь осталось только ждать и наблюдать.

Часа через полтора он проверил все четыре телефона – ни с одного из них на номер Алины Храбровой не отправляли никаких сообщений.

Черт, черт, черт.

Оставались еще два, те самые, что в дамских сумочках.

Впрочем, вполне возможно, что все его теории яйца выеденного не стоят! Сообщение могли так же затереть, как затерли в телефоне у самой Алины после того, как ударили ее по голове!