До мозга костей (ЛП) - Уивер Бринн

И наконец, я смотрю на Джека.

— Доктор Соренсен не знает этого, но однажды я сидела на задней парте его класса. Это было задолго до того, как мы стали коллегами, ещё когда он был аспирантом. Он вел занятия по остеологии, — я опускаю взгляд на табличку в руках. По моему лицу пробегает тоскливая улыбка, когда я вспоминаю, с каким трепетом я могла сидеть и наблюдать из тени, просто слушать его голос, этого человека, который дал мне шанс идти вперед, даже если я ещё не была уверена, как собрать осколки. — Это было время потерь и неопределенности в моей жизни. Наблюдать за тем, как он направляет и увлекает группу студентов своими обширными знаниями и страстью к работе, вдохновило меня. Он упомянул что-то о следах укусов падальщиков на костях, и это зародило в моей голове вопросы о животных, которые их оставили, и их поведении, вопросы, которые в конечном итоге привели меня сюда. Но тот момент стал будто ударом молнии. Он дал надежду, что я тоже могу стать чем-то большим, несмотря на то, что я столько потеряла, — когда я поворачиваюсь к нему, взгляд Джека на мгновение, кажется, прикован к полу из-за нахмуренных бровей, но я жду, чтобы поймать его с улыбкой, когда он поднимает глаза. — Так что спасибо тебе, Джек. Ты показал мне, что солнце всё ещё может светить, даже в самые холодные дни.

Мгновение времени замирает во вспышке фотоаппарата. Я запомню его навсегда. Выражение лица Джека, его улыбка — отражение моей собственной. Зрители, свет, который окутывает нас теплом. Но не только то, что я вижу, запечатлевается в памяти. А также то, что я чувствую. Я любима не только за мой свет, но и за темноту, а не вопреки ей. Благодарна не только за этот момент, но и за то, что пережила все трудности, которые привели меня сюда. Почитаемая. Светящаяся.

Мгновение проходит, когда вспышка сменяется тенью, но это чувство всё ещё сохраняется, как блик от падающей звезды в ночи.

Делается ещё несколько снимков, прежде чем Джек протягивает мне руку. Я кладу свою ладонь в изгиб его локтя, его другая рука ложится поверх моей, прохладная и уверенная. Мы спускаемся со сцены, где он возвращается ко столу, оставляя меня общаться с донорами и благотворителями, пока объявляется следующая награда. И когда я возвращаюсь на своё место рядом с Джеком, мы обмениваемся лишь короткой улыбкой, прежде чем я присоединяюсь к его разговору с нашими коллегами, наши пальцы переплетаются под столом.

Мы остаемся здесь только для того, чтобы очаровать нескольких доноров и влиятельных местных жителей, а затем отправляемся домой, в бревенчатую хижину в стиле шале с видом на реку Север Саскачеван на отдаленном участке пересеченной местности. После целого рабочего дня и вечера общения мы оба без сил падаем в постель, и я быстро засыпаю под ровный стук сердца Джека под моим ухом.

А когда я просыпаюсь на следующее утро, то вижу пустую кровать и чувствую аромат кофе.

Я потягиваюсь, моя рука скользит по матрасу со стороны Джека. Простыни холодные.

Корнетто сопит в изножье кровати, его хвост мотается по одеялу, когда он трется мордой о покрывало и придвигается ко мне.

— Правильно, Корндог, — говорю я, похлопывая по подушке Джека, на которую Корнетто плюхается спиной, чтобы я помассировала живот. — Пусть его подушка будет вся в твоей шерсти.

Когда Корнетто удовлетворен нашим утренним ритуалом и спрыгивает с кровати, чтобы спуститься вниз, я переворачиваюсь, перенося вес на локоть, чтобы взять дымящийся кофе с прикроватной тумбочки.

Рядом с ним лежит маленькая коробка, обернутая золотистой бумагой, складки на которой аккуратные и четкие.

Никакой записки. Никакой карточки. Только бант знакомого голубого оттенка.

Я кладу коробку на кровать рядом с собой, улыбаясь аккуратному оформлению обертки, прежде чем разорвать бумагу.

Внутри лежит потертая зажигалка Zippo.

Я внимательно рассматриваю её, зная, что она не похожа на тот ценный трофей, которым пожертвовал Джек, когда поджег мой старый дом. Инициалы Ш.Б. выгравированы на выцветшем цветочном рисунке. Я хмурюсь, когда переворачиваю зажигалку в руке, чтобы полюбоваться ею рядом со шрамом на большом пальце, прежде чем открыть крышку.

Щёлк. Щёлк, щёлк.

Она успокаивает меня, и я улыбаюсь, ощущая её вес на своей ладони, когда сжимаю пальцами холодную сталь.

— Спасибо, Джек.

Мое сердце стучит, пока я одеваюсь и засовываю зажигалку в карман походных штанов, чтобы спуститься вниз с кофе. Там меня не ждет упакованный ланч, что, как правило, является для меня признаком того, что Джек ставит передо мной задачу найти его. Как только кофе выпит, я выхожу навстречу яркому мартовскому солнцу, лучи которого, отражаясь от залежавшегося снега, обещают весну.

Корнетто ведет меня по тропинке, вьющейся к скалистому хребту на участке, плетясь в нескольких метрах передо мной, уткнувшись носом к земле. Я сразу же нахожу след Джека на тающем снегу и покрытом инеем гравии, отпечатки его Blundstones45 ещё достаточно свежие, чтобы разглядеть следы от подошвы. Когда мы приближаемся к хребту и проходим мимо сосен, Джек появляется в поле зрения, стоя на небольшой поляне у края скалистого выступа, засунув руки в карманы. Я улыбаюсь, когда в моих мыслях вспыхивает мимолетное воспоминание о его фотографии, которую я сделала в Уэст Пейне незадолго до моего поступления на факультет. Проходит мгновение, прежде чем я начинаю слишком много думать о том, чтобы сжечь ее, и я ценю тот вид, который у меня есть сейчас. Тот, где мой муж приветствует нашу собаку, прежде чем поднять свои серебристые глаза на меня с улыбкой.

— Сегодня найти тебя не составило особого труда. Это, наверное, рекорд. Что Вы задумали, доктор Соренсен? — спрашиваю я, хватаясь за его пальто и приподнимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать в губы.

Джек убирает выбившуюся прядь моих волос из-за ветра, заправляя её за ухо.

— Думаю, Вы достаточно умны, чтобы понять, что это сюрприз, доктор Рос.

Я смеюсь, а Джек берет меня за руку и ведет вверх по оставшемуся пути. Мы поднимаемся на вершину холма, где внизу простирается знакомая местность. Яркое утреннее солнце заливает нетронутый снег, сверкая на притоках талой воды по всей равнине, которая спускается к широкой реке. Я едва могу различить шум течения вдалеке, когда Джек останавливает нас перед большой завернутой коробкой на непромокаемом одеяле, бумага, лента и бант — всё в золоте.

Я смотрю на Джека, в его глазах вспыхивает темный голод, но потом он переводит взгляд и кивает на коробку.

— Открывай, — говорит он.

Корнетто становится рядом со мной, когда я опускаюсь коленями на одеяло и отрываю бумагу и ленту от черного футляра. Я отстегиваю две защелки и открываю его, чтобы увидеть красивый блочный лук, основание и конечности которого выкрашены в оттенки голубого, и стрелы в тон ему.

— Это потрясающе, Джек, — говорю я, проводя кончиками пальцев по изгибу основания. — Большое спасибо. По какому случаю?

Он пожимает плечами, пытаясь выглядеть беспечным, но я улавливаю знакомый блеск в его глазах, который он не может скрыть от меня.

— Однажды ты сказала мне, что я должен пресмыкаться перед тобой. Ты не сказала, когда мне следует остановиться.

Я смеюсь, а он улыбается.

— Да… никогда не останавливайся.

Моя ухмылка становится задумчивой, когда я провожу пальцами по деталям ручной росписи, пестрым полоскам голубого цвета, сияющим на солнце.

— Достань его, — говорит Джек. — Если что-то не подходит, мы можем это изменить.

Я бросаю ему короткую улыбку, а затем вынимаю лук из футляра, рассматривая детали, привыкая к весу. Джек наклоняется рядом со мной и изучает стрелу, затем передает её мне, и мы поднимаемся, стрела уже наложена на тетиву, когда я выпрямляюсь, чтобы посмотреть через прицел лука на горизонт.

— Думаю, он идеальный, Джек.

— Лучше быть уверенным.

Мой взгляд падает на Джека рядом со мной, который с дьявольской улыбкой набирает что-то на своем телефоне. Он бросает взгляд в мою сторону, прежде чем кивнуть головой в сторону. Мгновение спустя мужчина средних лет с мощным телосложением выходит на равнину из нашей скрытой комнаты для убийства, встроенной в скалу под нами, и поднимает руку к глазам, осматривая местность впереди. Паника прокатывается по свежему воздуху чередой тихих ругательств, когда он делает шаг вперед, его босые ноги погружаются в тающий снег.