Погубленная добродетелью - Кора Рейли
В одном из чемоданов был и мой диплом. Я действительно закончила обучение в Парижском институте моды, три года жила своей мечтой, вкусила необузданную свободу, влюбилась.
А завтра вернусь в Чикаго, чтобы приступить к своим обязанностям. Через восемь месяцев я выйду замуж за Клиффорда. Следующие недели моей жизни будут заполнены планированием свадьбы (конечно, мама и Долора уже начали) и светскими мероприятиями.
Мне придется найти способ вернуться в прежнюю жизнь Чикаго, ограниченную строгими рамками. И еще надо придумать, как разлюбить Сантино, запрещая бабочкам в животе трепыхаться всякий раз, когда он входил в комнату, а ведь это происходило уже в течение трех лет, проведенных вместе в одной постели.
Было трудно вообразить, как отпустить его, но чем больше я думала о том, как все сложится между нами после возвращения домой, тем отчетливее понимала: у меня нет выбора. Если не положу конец отношениям между нами сейчас, наверное, позже просто вообще не смогу.
Значит, надо решиться. Будущее Синдиката лежало на моих плечах, и я ни в коем случае не собираюсь разочаровывать родителей.
Поднявшись на ноги, направилась в комнату Сантино. Когда я вошла, он закрыл чемодан и поднял глаза.
– Готов? – промямлила я.
Сантино кивнул, его брови сдвинулись, когда он посмотрел на мое лицо, а затем странная улыбка тронула его губы. Он кивнул, горько усмехаясь.
– Вот и все, да?
Я сглотнула, не вполне уверенная, догадывался ли он о том, что произойдет дальше. Мог ли он столь легко прочитать меня?
Конечно. Последние три года мы проводили вместе каждый день и ночь. Он знал каждый миллиметр моей кожи, целовал и трогал ее, знал каждое несовершенство и местечки, которые приносили мне максимальное удовольствие. Но помимо моего тела он изведал и мою душу.
Знал меня, как никто другой, даже моя семья.
Я искала правильные слова, которые бы облегчили задачу.
– Теперь мы не можем быть вместе. – Я даже не могла дать название тому, что было между нами, ведь мы никогда не давали этому определения.
Мы спали вместе. Делили постель, смеялись, подшучивали и разговаривали на серьезные темы. Возможно, мы были друзьями с привилегиями, хотя… мы с Сантино никогда не были оными. Даже сейчас.
А сможем ли мы стать друзьями? Сохранится ли наша связь в Чикаго? Было ли разумно думать об этом?
– То есть заниматься сексом? – тихо спросил Сантино, приближаясь ко мне.
Моя плоть возжелала прикосновений Сантино, словно я уже несколько месяцев обходилась без него.
– Делить кровать? Проводить время вместе – как пара?
Пара. Он только что сравнил нас с парой?
Сердце стало свинцовым, оно будто могло упасть и разбиться в любой момент.
– Мы оба были в курсе, что связь не может продолжаться долго. Мы понимали, чем все закончится.
– Ты выйдешь замуж за Клиффорда.
– Да, – без эмоций ответила я.
Он остановился передо мной, коснувшись моей щеки. Я уставилась на его грудь, боясь встретиться с ним взглядом. Я не сомневалась, что иначе расплачусь.
– Ты хотя бы на секунду размышляла о том, чтобы последовать своему сердцу? Когда-нибудь позволяла себе подумать о том, чтобы отменить помолвку и дать нам реальный шанс?
Я не верила услышанному. Меня ввергло в шок то, что он нарушил негласное соглашение не думать о совместном будущем. Почему он усложнял ситуацию?
Думала ли я?..
Конечно. Каждую ночь, засыпая в объятиях Сантино, и каждое утро, просыпаясь рядом с ним.
Но никогда не позволяла этой мысли разрастаться. И не позволю сейчас.
– Нет, – твердо ответила я.
Сантино приподнял мой подбородок, карие глаза встретились с моими. Я замерла.
– Ты неплохая лгунья, но я тебя давно раскусил.
– Согласна, Сантино, однако ты не знаешь всего, особенно моего сердца. Прежде всего, я верна семье, а родные хотят, чтобы я вышла замуж за Клиффорда. Я их не разочарую.
– Выйти замуж за телохранителя точно будет разочарованием.
Я впилась в него взглядом.
– У нас нет выбора. Такого никогда не произойдет! Не веди себя так, будто собирался сделать мне предложение.
– Ты права. Полагаю, хорошо, что три года назад я попросил твоего отца позволить мне вновь стать головорезом после работы в Париже. Значит, мы больше не увидимся. Четко очерченные границы, как ты хочешь.
Мне стало трудно дышать. Я надеялась, что, по крайней мере, еще увижу Сантино, смогу с ним поговорить.
– И ты молчал.
Он пожал плечами:
– Как и ты, я не задумывался о том, что будет после Парижа.
Я выдавила улыбку.
– Тебе никогда не нравилось быть моим телохранителем. Что ж, теперь твое желание исполнилось.
Сантино взглянул на часы.
– Нам пора спать. Наш рейс рано утром.
Я сжала губы.
– Разве мы не проведем нашу последнюю ночь вместе? – Я заставила себя застенчиво улыбнуться, не желая показаться сентиментальной.
Лицо Сантино окаменело.
– Не думаю, что это разумно. Нам следует провести ночь в своих кроватях.
– Ты прав, – кивнула я, взяв себя в руки. – Четко очерченные границы – именно то, что нужно. – Развернувшись, я направилась в свою спальню, вытирая глаза от слез.
* * *
Полет прошел в тишине. Сантино смотрел боевик на маленьком экране, а я глазела в иллюминатор. Прошлой ночью я мало спала и чувствовала себя ужасно уставшей, но кружащиеся в голове мысли не давали уснуть.
Я не видела Клиффорда с момента его неожиданного визита в Париж почти три года назад. У нас не было возможности пересечься: он отучился несколько семестров в Оксфорде и ездил на политические мероприятия с отцом. Складывалось ощущение, что жених меня избегал. И я не возражала. Встреча с ним означала лишь вскрытие старых ран и появление новых.
С некоторых пор многое изменилось. И я в том числе.
Мы с Сантино изменились. Стали еще ближе. Мы даже вышли далеко за пределы физической близости. То, что у нас было в Париже…
Сантино и я, мы более не могли быть вместе.
Уже утром наше общение стало отстраненным и профессиональным.
Я ненавидела каждую секунду этого. Вероятно, оно и к лучшему, что Сантино перестанет быть моим телохранителем.
Я психовала. Нервничала из-за того, что вернусь к прежней жизни. Вдобавок придется сблизиться с Клиффордом. Придется убеждать всех, что я в полном порядке. Леонас – единственный, кто знает о Сантино, но брат не являлся тем человеком, с которым я могла бы поговорить о разбитом сердце.
А я точно чувствовала, что мое сердце разбито. Чтобы разлюбить кого-то, потребуется нечто большее, чем четко очерченные границы.
Наверное, я могла бы пооткровенничать с Луизой
