Сотерия - Яна Бендер
– Тогда по месту моего будущего жительства.
– Ко мне?
– Видимо, да.
Я записала в графе «адрес»: микрорайон, дом и квартиру.
В палату зашёл Ваня. Я попросила его отнести этот лист охраннику. Сегодня я заберу несчастного мальчика, выросшего среди белых холодных стен в смирительной рубашке, домой.
15.27.
– Как ты уговорила Филина? – удивлялся Ваня, пока мы ждали Германа в холле.
– Я умею надоедать людям, – с усмешкой призналась я.
– Не боишься? – спросил санитар, осознав наконец всю сложившуюся ситуацию и мой риск.
Я молча взглянула на него, пытаясь представить самые ужасные последствия моего безрассудства. В голове рисовались картины расчлененного тела, политого собственной кровью, оставленное посреди кухни, изнасилование, с применением самых устрашающих извращений, мучительные издевательства и постепенное отрезание конечностей, начиная с кончиков пальцев на руках и ногах… У меня богатая фантазия, не спорю.
– Нет, – с некоторым легкомыслием уверенно ответила я.
– Ну, как знаешь, – тяжело вздохнув, заключил мой друг.
– Не переживай, – проведя ладонью по его плечу, говорила я. – Всё будет хорошо… И у вас с Женей тоже.
Он поблагодарил меня за поддержку и зашёл в палату.
15.35.
Санитар открыл нам калитку, и мы вышли к моей машине. Герман вдохнул полной грудью свежий ветер, обещавший ему долгую и счастливую жизнь. Я, заметив это, улыбнулась.
Мы заняли места – каждый своё. Я сидела за рулём, а мой пациент по правую руку от меня.
– Как тебе свобода? – поинтересовалась я, провернув ключ в зажигании.
– Пока не распробовал.
– Давай купим тебе нормальную одежду? – предложила я, выкручивая руль в сторону дороги.
– Давай. Только заедем сначала в банк. Я не хочу тебя разорять.
– Даже не думай.
– Не спорь со мной! – обиделся он.
– Ладно, – сдалась я.
Я довольно сильно давила на газ, направляясь в ближайший банк.
– У тебя есть паспорт? – уточнила я, когда мы зашли внутрь.
– Да, мне его оформляли, когда подошёл возраст.
Мы подошли к оператору.
– Что говорить? – растерялся он.
– Здравствуйте, – с улыбкой отреагировав на поведение своего спутника, обратилась я к молодой женщине. – Мы бы хотели снять часть денег со сберкнижки.
– Документы, – попросила она.
Герман протянул ей паспорт. Она что-то посмотрела в компьютере и оставила нас. Через минуту она вернулась и попросила у него сберкнижку.
15.52.
Мы поехали в ближайший магазин одежды. Такого модника я ещё не видела!
Он выбрал себе несколько пар джинсов, рубашек и футболок.
– Мне это идёт? – выглядывая из примерочной с хитринкой в глазах и женственностью в движениях, позировал он.
– Снимай, воображуля, – в шутку хмыкнула я.
– Поможешь? – с намеком улыбнулся он, захватив пальцами верхнюю пуговицу своей белой рубашки и кокетливо прикусил губу.
– Эмм, нет, – растерявшись по началу, но собравшись с последними крошками своего разума, отказалась я.
– Почему? – он сделал шаг вперёд, упёршись руками в боковые стойки примерочной.
Ворот был расстёгнутым, что действовало мне на нервы, но я пыталась держать себя в руках.
– Здесь не принято… баловаться.
– Да ладно тебе, – затягивая меня внутрь раздевалки, усмехнулся он.
– Ты псих, – возмущённо, но со смехом сопротивлялась я.
Он отпустил меня, взяв контроль над своей игрой, и я смогла беспрепятственно выйти наружу. Мериться с ним силами было бесполезно, однако, я могла взывать к доводам его рассудка.
16.59.
Когда покупки были совершены, и моя красавица осталась довольной, мы отправились в продуктовый.
Он уже был одет в «гражданскую» одежду, которая никак не демонстрировала его бурного прошлого в психбольнице: тёмно-синие джинсы и белая рубашка с закатанными до локтя рукавами.
Мы набрали кучу всяких продуктов и, наконец, отправились домой.
17.43.
– Проходи, – бросив ключи в прихожей, произнесла я.
Он занёс пакеты в кухню и поставил на полу возле стола.
– Ты завтра на учебу? – расстроился он.
– Нет, завтра пары не поставили, – подбодрила я его.
– А, что тогда будем завтра делать?
Он обходил моё скромное жилище, рассматривая его закоулки.
– Можем поехать к моим родителям. Настало время познакомить тебя и с мамой.
– Я не против, – согласился он.
18.37.
Мы вместе разобрали пакеты, приготовили ужин и сели смотреть телевизор.
– Тебе придется многое узнать. За последние двадцать лет произошло достаточно событий, – сообщила я.
– Распался Советский Союз? И теперь президент – Путин?
– И это в том числе, – усмехнулась я.
19.23.
Позвонила мама, предложила приехать на выходные. Я сказала, что буду не одна. Она не возражала.
Весь вечер мы с Германом смотрели фильмы и разговаривали.
Ближе к ночи я разложила диван. Сегодня был слишком трудный день, и теперь меня клонило в сон.
02.09.2006 – суббота
2.34.
Я проснулась, открыв глаза и увидев перед собой стенку. Такое иногда бывает, когда по какой-то непонятной причине сон рассыпается на миллионы осколков.
– Что случилось? – почувствовав мои движения, спросил Герман, сам ещё не отойдя от дремоты.
– Всё хорошо, – повернувшись к нему, прошептала я.
Он сильнее обнял меня, и я уткнулась носом в его шею. Вот, что такое счастье!
Конечно, я прекрасно осознавала, что в ближайшем будущем нам придется пройти через ад, сгореть дотла, чтобы потом возродиться из пепла, словно Феникс.
Яна Бендер «Феникс из пепла» (по мотивам «Phönix aus der Asche» Oomph!)
Тебя обвиняли в моём разложении,
Неведомый враг, что увлёк за собой
В растление, похоть и грехопадение,
Но только не знают, что ты не такой.
Всегда осуждали и счастье давили,
Твердя, что ты ложе со мной разделил.
Они только правду, как души губили,
А ты меня честно и чисто любил.
Нет! Ты не враг, а земной мой спаситель.
Ты чувствуешь боль, что скрываю в себе.
От страха и смерти освободитель.
И мне наплевать! Люди врут о тебе!
И рано ли, поздно восстанем из пепла,
Как феникс, однажды сгоревший до тла.
Они говорят, что от страсти ослепла,
Но среди лжи я тебе лишь верна.
Пускай осуждают! Им много не ясно!
Рабы черной зависти и клеветы.
Они повторяют, что ты мне опасен.
Но что же по правде? То знаем лишь мы.
И снова твердят, осквернил мою душу,
Убил чистоту и грязью растлил.
Но кроме тебя мне никто и не нужен,
И, кажется, вечность меня ты любил.
Как прежде из пепла восстанем средь ночи.
Я жар ощущаю в объятиях твоих.
Клеветники, между фраз многоточия.
Пусть этот мир сгорит для двоих.
Теперь, как и прежде пройдем через ад.
Лишь поцелуй, чтоб смелее была
Снова мы вместе, и
