Людмила Бояджиева - Уроки любви

Пещеру заволокло дымом. Прижав к груди Книгу Законов, Женщина на секунду замерла над спящим Наставником и, вытащив из очага тлеющую головню, подожгла хижину.

Она бежала, не оглядываясь, прочь от горящего дома, карабкаясь по камням все выше и выше. Когда женщина посмотрела вниз страшное видение открылось ей: в языках вздымавшегося пламени возвышалась неподвижная, скорбная фигура. Наставник стоял на пороге своего дома, не пытаясь спастись. За мгновение до того, как рухнула превратившаяся в костер крыша, он обратил свой взор в даль, туда, где, окаменев от содеянного, пряталась его ученица.

— Женщина умела видеть невидимое и понимать без слов. Их взгляды встретились в пространстве, где обитает Истина. Женщина поняла: Наставник знает о ней все. Но он не проклял заблудшую в его глазах застыло огромное, всепоглощающее сострадание. Третий по счету принес себя в жертву, чтобы, убив его и пожалев об этом, Женщина смогла начать свой путь к очищению. Долгий, мучительный путь.

Погибая сам, он дал ей шанс приблизиться к Смыслу, получив еще две жизни, два урока, приводящих в итоге к небытию или спасению. Учитель, Седьмой от начала Хранитель Таинства, погасил видение.

— Женщина, предавшая Наставника, осмелившаяся вторгнуться в сферу тайных знаний, совершила самую большую ошибку. Она погибла. Но вместе с правом на новую жизнь ей теперь сопутствовала Черная карма, а могущественный голос потерял большую часть своей силы.

Она появилась на свет лишь через тысячелетия, унаследовав опыт тех, кто все это время продолжал начатое ею дело, вторгаясь с помощью черной магии в потустороннее… Это и было ее наказанием: тайные покровители берегли ее от земных бедствий, но проклятье подстерегало на каждом шагу. Свет и тьма боролись, стремясь подчинить себе Анастасию. Она покинула мир в противоборстве с тьмой, но не сумев подняться до самопожертвования и милосердия, не сумев принести жертву любви.

— Учитель! Анастасия сумела победить Черного демона и погибла двадцатипятилетней от его руки. Она выдержала этот урок!

— А преданный и брошенный на гибель отец ее ребенка? Это тяжкие ошибки, Младший. Ее победы лишь смягчили приговор Евгения вернулась на Землю ровно через двадцать пять месяцев, получив прежний. великий голос… Для Избранной начался третий, последний, урок. Обладая опытом, она должна выдержать его с честью. У нее остался последний шанс.

— Но ведь ей не дано помнить ошибки.

— Это не так. Человек не осознает прежних воплощений, но их опыт хранится в его душе в виде законов, которые руководят его поступками. Этот компас в жизненных странствиях люди называют нравственностью.

Но Избранному дано больше. Его могущество тяжкое бремя и великая ответственность перед Смыслом. Оно подвергает испытаниям их нравственность. А посему именно Избранному даровано прозрение. Раздвинув завесу времени, Избранный может узнать свои прошлые воплощения. Чем лучше усвоен урок Избранным, тем больше возможность его проникновения в прошлое, и тем выше шанс получить в награду Светлое блаженство. Но если ошибки превышают победы, заблудшая душа растворяется во мраке небытия.

— А что будет с теми, кто появляется на пути Избранного, с теми, кто сопровождает Женщину в ее опасных уроках?

— О, наивнейший из мудрых! Спутники Избранного заключены в один круг они связаны неразрывной цепью. Словно актеры одной труппы, они меняют обличья, играя разные роли, и проходят вместе с Избранным свой урок. Они должны учить его сердце любви и состраданию.

— Но среди них может оказаться другой Избранный.

— Да. Но это усложняет решение задачи. У той, что называется теперь Джессика Галл, есть единственный шанс ее последняя жизнь не завершена.

— Она еще может победить. Младший едва шевелил бледными, тонкими губами.

— Этого не знает никто. Ни тот, кто сеет Мрак, ни тот, кто рождает Свет. В обеих ладонях, черной и белой, количество песчинок равно. Нужна еще одна, всего лишь одна, чтобы сделать выбор. Учитель приблизился к распростертому телу ученика, поднял над ним властные руки.

Юноша сел, смотря перед собой расширившимися, полными тоски глазами.

— Значит, еще не конец. И мы, наблюдающие за Уроком, бессильны помочь ей?

— Мы не имеем на то полномочий, Младший. Займись собой. Ты в опасности. Тебе надо освободиться от любви и жалости, которым Создатель обучает людей. У Наблюдателей другой путь. Запомни: наша сила в мудрости, а не в сострадании. Путаница в этих понятиях ведет к ошибкам. Учитель опустил руки и выпрямился. По белой фигуре пробежали отблески огня, словно последние искры по серому, остывающему пеплу. Еще мгновение, и он снова превратится в каменное изваяние на годы, а может, столетия. Пока не зазвонит колокол Последнего Решения.

— Я не хочу оставаться один, Учитель! Взмолился Младший.

— Ты все сумеешь понять сам. Забудь о сострадании у тебя другой путь, путь судьи и наставника.

— Но те, кто включен в ее урок, они могут помочь ей!

— Да. Но выбирает она сама. Голос Учителя звучал уже издалека, с высоты темных сводов, тая в отголосках летучего эха. Она победит, если сумеет найти свой путь к Правде. Человек создан для милосердия такой главный закон Создателя…

— Учитель… Младший смотрел не на окаменевшую фигуру, а в высь, откуда долетали едва различимые слова. Учитель, что есть главное в Уроках?

— Человек должен выбирать сам… Этот закон, изреченный Седьмым от начала Хранителем Таинства, проник прямо в мозг того, кому уже совсем не долго оставалось называться Младшим.

Глава 2

— Фу, черт! Что за бред лезет в голову! Отбросив одеяло, Теофил Андерс зажег лампу и посмотрел на часы. Половина шестого. Лег в три. Пил на банкете в Консерватории чисто демонстративно, какой-то дамский коктейль с клубникой и цветочками. Уговаривал себя: (Потерпи, Тедди. Не стоит давать повод всем этим приятнейшим господам (не менее симпатичным, чем гиены в зверинце) вопить в притворном ужасе: «Бедняга Андерс законченный алкоголик!»(.

По дороге домой воображал непочатую бутылку виски и ведерко колотого льда. Но ведь не осуществил уснул! С чего бы тогда это, каменеющая фигура белого истукана без лица, смуглый уродец по имени Младший и колодезные голоса, доносившиеся как из подземелья? Они объяснялись беззвучно и, скорее всего, не были людьми… Но кем же тогда, призраками, инопланетянами, русскими шпионами?

— Чур, чур меня! пробормотал Тед и босиком прошлепал в ванную.

Его жилище являло печальную картину увядающей прелестницы со следами былой красоты. Отдельные предметы роскоши чудом удержались в общем погроме тонущего судна: шикарные, изрядно замызганные ковры, полки старинных, покрытых пылью клавиров, мраморные бюсты Бетховена и Моцарта с поврежденными в процессе горячих дискуссий носами. А эта ванная? Что и говорить, слишком барственная и чувственная для супругов, проживающих в братском союзе и вынужденных уволить прислугу.