Нора Робертс - Северное сияние

Губы в алой помаде плотно сжались. Слышно было, как она медленно, сквозь зубы, втянула воздух и так же медленно выдохнула.

— И все равно, я являюсь мэром этого города, а значит, благополучие его жителей волнует и меня тоже. Я ведь не сплетни пришла собирать, и мне не нравится, что ты воспринял это именно так.

— И все равно, — ей в тон ответил он, — у меня была неотложная работа. И часть ее заключалась в том, чтобы представить вам полный отчет о случившемся сразу после проведения первых следственных действий. Именно это я и собираюсь сейчас сделать.

— Мне не по душе твоя резкость.

— А мне — ваша.

На этот раз Хопп разинула рот, глаза сердито блеснули.

— Судя по всему, мама не научила тебя уважительному отношению к старшим.

— Наверное, не подействовало. К тому же должен признаться, она меня тоже не очень любит.

Она побарабанила пальцами по столу — короткими ногтями без намека на лак, которые так контрастировали с помадой на губах и темным деловым костюмом.

— Знаешь, что меня бесит в данный момент?

— Уверен, вы мне сами скажете.

— То, что я больше на тебя не сержусь. Я не привыкла разбрасываться хорошими людьми. А ты только что сказал, что твоя главная забота — жители города. Я уважаю твои слова, потому что знаю, что они искренние. Макс был мне другом, Игнейшус. Близким другом. Для меня это большое горе.

— Я знаю. Мне жаль, и простите, что не проявил…

— Понимание, учтивость, предупредительность?

— Выберите, что вам больше нравится.

— Хорошо, проехали. — Она достала бумажный платок и шумно высморкалась. — Наливай себе кофе и рассказывай все по порядку.

— Спасибо, я уже целый галлон выпил. Картина такая. Вчера около половины одиннадцатого Макс вышел из дома. Перед этим повздорил с женой — ничего серьезного, но она заметила, что в последние дни он был сам не свой. По времени перемена в его настроении совпадает с известием об обнаружении тела Патрика Гэллоуэя.

Хопп нахмурила лоб, вокруг рта залегли морщины.

— Интересно, с чего бы. Не припомню, чтобы они были близко знакомы. Кажется, приятельствовали, но Макс до исчезновения Пэта пробыл у нас совсем недолго.

— Пока нет никаких фактов, свидетельствующих о том, что по дороге в редакцию Макс куда-либо заезжал. Если врач определил правильно, где-то перед часом ночи Макс всадил себе в висок пулю двадцать второго калибра. Другой вариант — это сделал кто-то другой, может, их даже было несколько.

— Кому могло понадобиться?.. — Она прикусила язык и сделала ему знак продолжать. — Прости. Пожалуйста, дальше.

— Осмотром места происшествия установлено, что в момент выстрела покойный сидел за столом. Задняя дверь была не заперта, что, насколько мне известно, случалось довольно часто и раньше. На столе перед ним стояла початая бутылка виски «Пэддиз» и чашка с остатками спиртного. Все будет подвергнуто экспертизе, я лично никаких других веществ в чашке не обнаружил.

— Господи, я же с ним только вчера утром виделась.

— Не заметили, в каком он был настроении?

— Не знаю. Я не очень присматривалась. — Она сложила руки домиком и прижала к носу. Потом опустила. — Кажется, рассеян. Но чтобы покончить с собой… Даже не придумаю, что это должна быть за причина. Они с Кэрри жили дружно. Дети особых хлопот не доставляют, во всяком случае, не больше других. Газетой он занимался с удовольствием. Может, болезнь какая? Может быть, он узнал, что болен раком, и не выдержал?

— Когда он в последний раз проверялся, все у него со здоровьем было в порядке. Это было полгода назад. Оружие на месте преступления — его, оно зарегистрировано, как и полагается. Жена показывает, что этот пистолет он обычно возил в бардачке и при удобном случае стрелял на меткость. Никаких следов борьбы не обнаружено.

— Бедный Макс! — Она взяла новый платок и нервно скрутила в шарик. — Что же его толкнуло на самоубийство? Зачем он это с собой сделал? И не только с собой, но и с семьей тоже?

— У него в компьютере была набрана записка. Дескать, он убил Патрика Гэллоуэя.

— Что?! — Хопп резко поставила кружку, чуть не выплеснув кофе. — Невероятно. Макс? Этого быть не может!

— Но в горы он раньше ходил, так? Лет пятнадцать-шестнадцать назад?

— Ну да. Ходил. У нас половина народу или ходит, или раньше ходили. — Она положила руки на стол. — Ни за что не поверю, что Макс убил человека.

— А в то, что он убил себя, поверили?

— Но он же мертв! И все, что ты рассказал, указывает на самоубийство. Но убийство?.. Чушь!

— Экспертиза покажет, был ли выстрел произведен из «браунинга», обнаруженного на месте преступления. Снимем отпечатки, следы пороха… Должен вам сказать, я почти уверен, что экспертиза подтвердит версию самоубийства, а следовательно, такой вывод и будет сделан, и дело Патрика Гэллоуэя — закрыто.

— Я в это не верю.

— Должен вам сказать, что мне эта версия тоже не кажется убедительной.

— Игнейшус! — Она прижала руку к виску. — Ты меня запутал.

— Уж больно все гладко, вы не находите? Предсмертное письмо на компьютере? Настучать несколько строк каждый может. После стольких лет его убивает раскаяние? Что же он раньше прекрасно с этим жил? Кэрри говорит, он всегда оставлял на подушке записку, если уходил на работу в неурочный час. Такие записки он оставляет, а перед убийством уходит молча?

— Хочешь сказать…

— Какая проблема — достать пистолет из бардачка, если знаешь, что он там? И самоубийство, если его как следует продумать и сохранять хладнокровие, инсценировать не так уж сложно.

— Думаешь… Боже мой, ты думаешь, Макса убили?

— Я этого не говорил. Я сказал, что не уверен, что все было так, как кажется. Соответственно, если будет признано, что Макс совершил самоубийство, и дело Гэллоуэя закроют, а я не получу убедительных доказательств, я буду продолжать расследование сам. Мне платите вы, и вы должны быть уверены, что я не напрасно просиживаю штаны.

Она пристально на него посмотрела, потом спросила строго:

— Чем я могу тебе помочь?

Сержант Роланд Кобен произвел на Нейта впечатление серьезного полицейского. У него был двадцатилетний стаж и много раскрытых дел в послужном списке. Ростом шесть футов, плотноват, темные круги под глазами. Светлые волосы с проседью пострижены под ежик, ботинки начищены до блеска, а во рту — вишневая жвачка.

Он привез с собой двух экспертов, которые и прочесывали вдоль и поперек кабинет, пока сам Кобен рассматривал сделанные Нейтом фотографии.

— Кто здесь находился после обнаружения тела?

— Я, врач и один из моих замов. Но я все заснял до того, как их впустить, все осмотрел и собрал вещдоки. Все делал в перчатках. Здесь все чисто, сержант.