Людмила Сурская - Где Спряталась Ложь?

— Ерунда.

Подумав, что надо успокоить иначе изведёт себя, он чмокнул её в нос, а потом в глаза и губы. Промурлыкал:

— Какая ты сладкая не оторваться… Я даже не думал, что ещё остались такие женщины. Веришь, я вчера почти помешался! Сплела кружева из вздохов весны, безумных шекспировских страстей и осенней зрелости, сплела и обмотала меня.

Она в смущении попыталась припомнить, что же такого особенного она вытворяла ночью. Какие ещё там «шекспировские страсти»…

Он ушёл, а она, ругая себя на чём свет стоит, страдала:- «Как стыдно! Обалдела совсем. Чуть парня не сожрала, чума болотная. Что он теперь про меня подумает… Если б мне ещё вчера с утра кто-то рассказал об этом, я б обиделась». Накинув халатик, поспешила выскользнуть в кухню.

Блины? Что за проблема. Раз, два и готово! Она успела к тому моменту, когда он появился возле неё упакованный в банный халат и пахнущий свежим мылом. Лена пекла и кидала их один за другим на стопку румяных блинов. Ловко открыла банку вчера им купленной икры и принялась за кофе. Она не видела, как он вошёл. Он вырос за спиной и чмокнул в щёку. Его подбородок лёг на её плечо.

— Что, уже?

Лена, не спуская глаз с кофе, улыбнулась:

— Для этого много времени не требуется. Садись, ешь.

— А ты?

— Я тоже парочку съем, вот только кофе покараулю.

Он сел завтракать. Она торчала у плиты. Выбрав для себя линию поведения, ведя себя в своём раскованном стиле, тем не менее, напряжённо ждал, как с ним будет вести себя она. Но исподтишка наблюдая за ней пришёл к неутешительному выводу, что её поведение похоже скорее сейчас на материнское, сестринское… Это его расстроило. Хотя нет, румянец на щеках и быстрый отвод глаз от него говорит совершенно о другом и даёт надежду. К тому же её лицо светится счастьем. Его ни с чем не перепутаешь. Запив блин соком, не удержавшись, спросил лишь бы спросить:

— Лен, а чего не в кофеварке?

— Я ж заметила, что тебе больше нравится так… Вот и…

Он понял её. Это приятно царапнуло сердце. Удивился, конечно. Лена молчала. Он долго молча жевать блины не выдержал, усмехаясь, заметил:

— У твоего Даньки райская жизнь. Так ты его не женишь.

Лена сняла турку и разлив по чашкам кофе, повернулась к нему.

— Почему?

Никита отправил в рот ещё один блин, хорошо прожевал и принялся объяснять.

— Мужика под печать гонит две вещи: секс и еда. Если мать кормит, а девчонки без предрассудков разделяют постель, то для чего проблемы.

Не затягивая время на раздумья, Лена присела к столу и согласилась:

— Надо признать, тут ты прав, риск есть. Раньше после армии, училищ, институтов строем шли в загс. Мораль диктовала и подталкивала. Хочешь иметь женщину, сначала женись. А сейчас женщины сняли с себя запоры, это породило им тут же проблему. У парней пропала надобность жениться. Разве что по залёту.

Они склонились друг к другу, их ноги соприкасались, словно телам требовалось тепло другого.

Кушнир прожевал ещё половинку блина и отмахнулся:

— Расслабься. В такую глупую ситуацию могут влететь, сейчас только самые что ни на есть, малолетки или дураки.

— О, да! — отозвалась она. — С твоим-то опытом, не знать ли всех нюансов.

Это замечание, а вернее прямые намёки относительно его прошлого образа жизни он выслушал хладнокровно.

— Нас это не касается.

Лена же лукаво улыбнулась. Она вспомнила их безумную ночь. Ей захотелось щёлкнуть его по носу, тем более подвернулся случай:

— Почему же, а мы после такой ночи. Всё прошло без тормозов и на горячую голову, — съязвила она.

У парня не дёрнулся ни один мускул, ни одна жилка не заиграла.

— Сравнила, ты ж не девочка, рожать не будешь, сделаешь аборт.

Ах, так! Не узнавая себя, она выкинула рога.

— Психолог. Ну а вдруг?! К тому же ты был неосторожен с точки зрения здоровья… Впрочем я тоже.

— В тридцать восемь-то лет, зачем тебе такие проблемы? А насчёт здоровья?… Ты ж чище современной девственницы. У тебя ж никогда никого не было…

— Справки навёл? — вспыхнула она. — Ишь, какой!

— Ну. — Он помялся. — Лен, можешь не дрожать… Я за своим здоровьем слежу. Без защиты не суюсь, с кем попало, не общаюсь, — это с тобой сорвался. Знаешь, на живую иное ощущение… Не ожидал. Я прибалдел. Но, если желаешь, я приму меры… — Он опять пожевал блин, запил и продолжил:- Давай договоримся: получать удовольствие, это нам обоим подходящий вариант наших отношений.

Она не сказала ни да, ни нет. Просто промолчала. Косо наблюдая за ним, сделала над собой усилие и промолчала. Горько подумала: «Ох, Долгов, Долгов, мы могли быть так счастливы вместе, а ты непонятно на что перевёл жизнь». В сердце заворошился червь обиды на бывшего мужа, на вот этого самодовольного порося, на всё мужское безмозглое стадо…

Вот теперь она скажет ему:

— Ничего предпринимать не надо. Между нами просто ничего больше не может быть. Ни какого «подходящего варианта отношений». — Поймав его насмешку, немного наигранную, осторожную, сдерживая дрожь в голосе, продолжая упорствовать, взяла и сказала:- Всегда хотела иметь несколько детей, хотя бы троих, а если случилось, возьму и воспользуюсь? Вот!..

На его лице опять ничего не отразилось. Он продолжил работать приборами и челюстями. «Расслышал или нет?…»

— Что ж с мужем не состыковалась по такому вопросу? — спросил он, хотя и так знал после разговора с Данькой ответ. Просто соображал как к её заявлению отнестись.

Значит, расслышал. Она хотела сказать про упорство на этот счёт Долгова, но в последнюю минуту прикусила губу и промолчала. Буркнув: — «Не важно», — отстранив недопитую чашку поднялась и, поколебавшись, отошла к раковине мыть посуду. У женщины всегда есть чем занять паузу и нагрузить обе руки.

Он тоже поднялся и вырос за её спиной. Она попыталась отойти. Удержав её за руку, притянул к себе.

— Спасибо! — чмокнул он её в щёку. — Было очень вкусно.

«Ах, дело в этом?!» Она забрала у него посуду и кивнула: «На здоровье!» Долгову в голову не приходило благодарить. Мол, всё в этой жизни определено и происходит само собой. Ей готовить, ему есть. Так зачем же утруждаться. Ей захотелось сделать парню что-то приятное. На глаза, как назло попали царапины:

— Никита, слышь, давай замажу царапины…

— Обойдётся. Да ладно тебе…

Он прижимал её к себе, она не сопротивлялась, но при первой же возможности выскользнула у него из рук. Никита не сдвинулся с места. Погремела как бы по делу чашками, ложками…

— Тогда про Даньку не забудь, — напомнила она о сыне, наклоняясь к мусорному мешку. Естественно, она не видела, как он сглотнул горячий комок, подступивший к горлу. Когда она распрямилась, он стоял перед ней и дышал ей жаром в лицо. Одно движение и он сгрёб её в охапку. Его рука нырнула под короткий халатик и, пробороздив спину, притиснула к себе так, что ни вдоха, ни выдоха… Живи как хочешь.