Людмила Сурская - Где Спряталась Ложь?

— Зачем? — округлил он глаза. — Машинка же есть.

— Это особый фокус, стирка быстро приводит в чувство. К тому же езжу в троллейбусе иногда, тоже помогает удержаться и не взлететь.

— Почему мужика не завела? Молодая же, красивая, талантливая, жить надо было, радоваться… Чего помалкиваешь?

Она закатила глаза: «О Господи! За что мне это всё!»

— Не надо на меня давить… — взвилась она, но, сбавив обороты, всё же не собираясь отвечать, проворчала:- Глаза слипаются. Спать хочу. — Она потёрлась о его плечо щекой и, обняв за мощную грудь, на полуслове сделала вид что заснула. «Почему всё в моей жизни происходит не как у других, а шиворот на выворот. Непременно с каким-то беспорядком. Замуж вышла поперёд разума. Не получилось вовремя, как у нормальных людей, определиться с любимым делом. Найти нужного мужчину подфрантило почти к сорока. Да и то из рук вон как не стандартно. И много ещё чего неправильного можно наскрести, если начать считать, то точно галочек не хватит». Рассуждая, она действительно уснула. Ей снился цветущий луг, они с Долговым, бредущие по колено в траве, крепко взявшись за руки с венками из полевых цветов на голове. Над ними плыли, как корабли призраки многоярусные облака и не жалело своего тепла грея щёки солнышко. Лена счастлива, а Долгов серьёзен и сосредоточен. Он в форме, только вот вместо фуражки венок из цветов. «Ведь лето, шмель летает и норовит проказник усесться непременно на венок, но почему он не может быть другим… Всегда деловой и занятый. Как он нашёл время жениться и сделать ребёнка? Это, наверное, по — молодости. Протяни он ещё пару лет, такого не случилось бы». Чтоб расшевелить его, она вырывает руку и бежит. Пусть догонит, пусть поймает. Но неожиданно луг кончается, ей бы надо остановиться, но она уже не может. Остаётся одно: продолжить бег по крутому откосу вниз. Там спасение. Ей хочется, она надеется, что Долгов непременно добежит туда первым и поймает её, она оглядывается назад, хочет убедиться, что его там, за её спиной, нет. Но чуда не произошло, Долгов стоял наверху и смотрел ей вслед. И тут она по-настоящему напугалась и, что было сил, закричала. Повезло, её всё же подхватили сильные руки, прижали как маленькую к груди, насмешливые губы тронула улыбка, и хозяин всего этого спросил:

— Какой из своих детективов тебе привиделся, книжница?

Лена открыла глаза и огляделась. Она сидела на кровати в объятиях обеспокоенного Никиты. Всхлипнув, взялась за сердце, которое вылетало из груди. «Сон? Это был сон…»

— Ну всё, всё. Это только сон. — Погладил он горячей рукой по голым плечам, осушил слёзы сухими губами и улыбнулся. — Завязывать пора с детективами и переходить на любовные романы. У тебя они неплохо получатся, если постараешься, к тому же опять не так опасно. Трупы сниться не будут.

Лена провела ладонью по мокрому лицу и, вздохнув, спросила:

— Зачем ты возишься со мной, я старая и не интересная.

Его колючая щека потёрлась по её холодной.

— С чего ты так расквасилась. Мужиков женским умом не осилить. Чтоб прирасти к бабе для нас не важен возраст или размер титек. Хотя у тебя, как раз мой любимый третий. А вообще-то, так треплемся друг перед другом, панты гоняем и каждый не прочь иметь одну единственную, к которой бы приклеился навечно.

— Господи, что ты городишь. Похоже, меня за идиотку принимаешь. Обыкновенной женщине и так не сладко. Красавица получает с самого рождения путёвку в жизнь за красивые глаза, а таким, как я, приходилось за каждую мелочь бороться. А уж сейчас с моими-то годами… Так что не финти, я это всё уже проходила. Зачем молодому парню баба старше себя, если не с выгодой. Вишь наплёл тут про запад и их мужиков, думаешь, я поверила. Колись уж лучше, что тебе от меня надо? Мою книгу, документы Долгова? Дудки. Никто не получит. Мне самой вообще ничего не надо. Сожгу всё на фиг…

Он утопил её в подушке поцелуем. Ему страшно нравилось её целовать. Хотелось это делать бесконечно и долго-долго, но он сдерживал себя, боясь того, что ей, взрослой женщине это покажется мальчишеством. Скрывая свои чувства, пробурчал:

— Чего ты разошлась, спи. Полночи впереди ещё. Ну старше, так на семь же лет, а не на тридцать. Кто ж виноват, что тебя замуж со школьной скамьи погнало. Не иначе, как на лейтенантские погоны клюнула. И я страх как не люблю сказку про Золушку. Девушка одуванчик совсем не интересна мне. Опять же от красавицы — охотницы меня воротит. От силиконовых губ и сисек тошнит. К тому же в жизни каждый платит по счетам. Ты по своим, я по своим.

Ей тоже приятны были его поцелуи, вернее она была от них безума. И ладно уж, пусть бы себе целовал… Но отчего-то Никита прервался. А сон не выходил из головы. Впервые она усомнилась в правильности своего выбора на одиночество. Отчего-то его упоминание про «школьную скамью» разбередили воспоминания о Долгове и именно тот день, когда родился Данька. Ей не было ещё и девятнадцати. Глупый, сказочный возраст. Сплошные мечты и иллюзии. Она думала, будет как в книгах или кино. Принесут ребёнка, а она, увидев его, заплачет от умиления. А рядом с ней положили маленький сморщенный комочек, да ещё и красного цвета. Родителей рядом нет. Что с ним дальше делать, непонятно. Своего ума только и хватила, что родить, а не сделать аборт. Долгов отнёсся к рождению сына вообще никак — ни обрадовался, ни огорчился. Мол, куда ж деваться, пусть будет, раз уж есть… Спасибо, женщины, жёны офицеров помогли. Из задумчивости её вывел насмешливый голос Никиты:

— Долго с мыслями собираешься…

— Тюльку вот только не гони, не надо. За Долгова по любви выходила. Она есть любовь, понимаешь, есть, но со временем её романтическая часть переходит в более серьёзное качество. Это взаимное уважение, забота друг о друге, разговоры душ. Ведь одни пустые головы желают всю жизнь прожить на романтическом пике — цветком. А в природе всё просчитано. Цветы отцветают, ягоды созревают. Для человека важно не потому что так должно, а сам хочешь. Так должно было быть, так правильно, но у нас с ним не получилось… Больше со мной подобных разговоров не заводи.

«Опять Долгов!» — вскипел Никита:

— Один Долгов, Долгов, Долгов… Почему он, а не я, а? — спросил он язвительно. — Что в нём такого, чего нет у меня? Он любил тебя лучше, чем я?

— Причина не в тебе, а во мне, — устало ответила она. — Оставим это.

«Ещё и говорить не желает»- Кушнир завёлся:

— Так! Ты чего гадалки устроила, я твоей руки у Даньки не просил, тебя замуж не звал. Подумаешь, ночь в секс поиграли, она уже себе там чего-то напланировала. Так что спи спокойно, замужество тебе не светит в скором будущем. Я убедил себя давно, что брак — не моё призвание. Семья — это не для меня. Я из тех, кто никогда не женится. А любовь, если хочешь знать, это вообще как объясняют учёные, чистая химия. Каждый человек особенно пахнет. Это как не нравится запах туалетной воды так аж голова болит. Вот встретится такая химия, произойдёт соединение на уровне химической реакции — всё! Тогда уж неважно будет ничего: ни возраст, ни опыт, ни длина ног. Разве нам это грозит?