Иоанна Хмелевская - Смерть пиявкам!

Меня это в определенной степени встревожило, и к чему людей допрашивать, если Эва Марш в безопасности и вне подозрений, но потом я сообразила, что не имею права так уж твердо этому верить, пока не получу от Ляльки подтверждения алиби Эвы.

— А они к кассетам проявляли повышенное внимание?

— Я бы не сказала. Просто упомянули про них, расспрашивая о Яворчике. А кроме того, я боялась, как бы невзначай не брякнуть про пани Дануту, и в результате перепутала что от кого слышала. Ужас!

— А что говорила Данута?

И тут последовало красочное описание деятельности контрольной комиссии, закончившееся выносом целый горы подозрительных документов. Пани Данута, ясное дело, знала, что они забрали, поскольку бредни относительно секретных документов имели место лишь в головах перепуганных сотрудников да сплетнях, гулявших по телецентру.

— Да там обычные бумажки, ну да, приписки, липовые договоры, некоторые совсем уж местного масштаба. Но полиция заинтересовалась в числе прочих и договором с Эвой Марш. Похоже, не только ее контракт перекручен так, что права на произведения передаются издательству за жалкие гроши. И ведь ни один автор не судился, у нас право человека на его интеллектуальную собственность приравнивается к дерьму, но не мне об этом тебе рассказывать. В цивилизованной стране за использование твоего имени без разрешения ты бы получила миллионы возмещения за моральный ущерб!

— Не желаю разговаривать на эту тему, — сказала я голосом, который наверняка задержал бы глобальное потепление на нашей планете.

— Ладно, не буду, извини, пожалуйста. Но если бы ты только представила, как там все бурлит! Паника страшная! И почти забыли, что все началось с Вайхенманна. Да, кстати, Вальдек Кшицкий чудом отделался легким испугом.

Я порадовалась за него и поспешила выбросить из головы гадость, которую он мне подстроил, — не спросясь, воткнул меня в рекламу какого-то продукта. И попросила объяснить, каким же образом он отделался от полиции. Ведь вроде бы состоял в подозреваемых.

Магда растроганно вздохнула:

— А все любовь, моя дорогая, все любовь. Одного равнодушного секса наверняка бы не хватило. Он договорился о встрече с Вайхенманном на утро и позабыл о том. Поскольку не мог оставить свою девушку. Это самая новенькая из его невест, возможно, она не сразу на все соглашалась, так что это заняло время. Они ночевали в мотеле далеко от Варшавы, я забыла его название, но там подают шампанское, может, ты знаешь? А уж достигнув согласия, они не могли оторваться друг от дружки до самого полудня. Вальдек потом засомневался, садиться ли ему за руль, ходили слухи, что как раз на этом участке шоссе свирепствуют гаишники, но тут подвернулся знакомый с женой, они как раз разводятся, ну и забрал их… Этот знакомый всю дорогу ссорился с супругой и ехал как хворая корова, тащился так, что гаишники их остановили за слишком маленькую скорость, ну просто цирк, а главное, до Вайхенманна Вальдек добрался с кошмарным опозданием, одновременно с приездом полиции.

— Ты хочешь сказать, что сто километров он ехал четыре часа?

— Часов я не считала, слишком уж много ты от меня требуешь. Во-первых, это будет побольше ста, может, даже сто сорок, а во-вторых, в Магдаленке они увязли в какой-то грандиозной пробке. Приехали, а их всех и задержали, они не успели сбежать. А у Вальдека не было ну никакой возможности пристукнуть шефа два часа назад, сама видишь, какое у парня замечательное алиби, и даже гаишники его подтвердили.

— Ну и отлично, а то я за него немного переживала, такая уж у меня чувствительная натура. А что еще рассказала пани Данута? Что еще у нее забрали?

— Общественность считает — кассеты с Эвой Марш.

Не понравилось мне это. Я сама охотилась за кассетами Эвы Марш. Но, может, сумею раздобыть их через Гурского?

— А на кой они им? Бедняги, еще разболеются…

— И пускай, и поделом, это будет наказание за то, что меня мучили, — злобствовала Магда.

— Радуйся, что не знаешь того, о чем я теперь знаю, иначе так легко не отцепились бы от тебя.

— А что именно ты знаешь?

— Про новый труп!

Вздрогнув, Магда уронила вилку.

— Ну зачем так пугать? Ты имеешь в виду того, Мартусиного? Ступеньского? А он при чем? Рассказывай!

— Пошли в гостиную. Там удобнее, да и надо проверить, что там слопали кошки, наверняка начали с рыбы. Для начала скажу: Яворчик распространял гадости по наводке Ступеньского.

Затаив дыхание, выслушала Магда несколько видоизмененное сообщение пани Вишневской. Мне пришлось следить за собой, чтобы не слишком выставлять на первый план папочку, ведь домашняя геенна огненная Эвы Марш — ее сугубо личное дело, незачем разглашать на весь свет.

— А все зависть! — верно заметила Магда. — Ты посоветовалась уже с каким-нибудь умным человеком? С Петриком, например? Да и с Островским не мешало бы…

Не знаю уж, что заставило меня вспомнить о ее драгоценном десперадо, вроде бы мы его никаким боком не затронули. А я все же спросила без всякой задней мысли:

— Если не ошибаюсь, ты собиралась уезжать? Что там с твоим кавалером? И едешь ли ты, в конце концов, в свой Гданьск или нет?

Магда поспешно отвернулась, словно ей вдруг сделалась неприятна столь бестактная особа. И каким-то деревянным голосом произнесла нечто непонятное:

— Я еще радуюсь, что хоть кому-нибудь нужна.

А сама уставилась неподвижным взглядом на сорняк, нагло выросший прямо перед террасой. Давно полагалось бы его выдернуть, да мне было интересно, что из него вырастет.

Я решила идти до конца, чтобы не осталось никаких недомолвок.

— А как же твой мексиканец-техасец?

— Он там.

— И не торопит тебя? — спросила я напрямик. Магду я хорошо знала, она не из беспомощных лилий.

Вот и теперь встряхнулась и отвела взгляд от сорняка.

— Ладно, чего там, скажу. Только очень прошу — никому!

— Был у меня где-то мегафон, да лень искать. Валяй!

— Вообще-то дело не в нем, просто я изменила свои взгляды. Да, он восхитительный самец, огонь-парень, но нельзя же всю жизнь провести в одной сплошной страсти. Признаюсь, хотелось испытать истинное упоение, но, понимаешь… надоел, что ли… А в его постоянстве я и с самого начала не была уверена. Был он тут в Варшаве, и выяснилось — он женат. А у меня эти женатики уже в печенках сидят, и меня сразу как-то заморозило, что ли… Нет, ни о какой депрессии и речи быть не может, но отвратило от него. Напрочь. Похоже, я вышла из себя и позволила себе больше, чем следовало. Оказывается, я совсем не гожусь для таких… отношений.

И тут ход моих мыслей уже был логичным и понятным. Я тихонько произнесла: