Татьяна Устинова - Близкие люди

Придерживая дверцу за верхний край, Степан осторожно потянул ее на себя, чувствуя, как напряглись все, кто стоял за ним, как вытянули шеи, как затаили дыхание, как будто из сейфа могло выскочить привидение.

Все папки лежали в нижнем отделении, как обычно, неровной стопкой. Деньги в перегнутой пополам файловой папке — в верхнем. Там же лежал черновский крест с распятием, который Чернов как-то снял перед очередным походом в баню и забыл про него, и Степан тоже все позабывал напомнить. Еще там лежал галстук-бабочка, принадлежавший Степану и невесть как туда попавший, запасные очки «Гуччи» в тонкой золотой оправе, которые Степан ни разу в жизни не надевал, и две старые записные книжки, которые не выбрасывали по причине конспирации.

— Ну?! — выдохнул сзади Сергей Хорошилов, и Степаново ухо почувствовало его горячее встревоженное дыхание. — Что, Павел Андреевич?

Степан принял решение задолго до того, как был задан этот вопрос. В ту самую секунду, когда он догадался о том, что именно вор украл. Поэтому пошире распахнул дверь и сказал умеренно изумленным голосом:

— По-моему, ничего. — Он еще поглазел в темное нутро сейфа, а потом повернулся к свите. — По-моему, ничего не пропало. А? Деньги по крайней мере на месте. И бумаги тоже Хотя бумаги, конечно, посмотреть надо… Черный, даже крест твой на месте.

— К-какой крест? — странным, дрогнувшим голосом переспросил Чернов, подошел и заглянул внутрь через Степаново плечо. — И вправду крест…

— Ничего не пропало? — вдруг изумилась Саша. — Совсем ничего?!

— А тебе хотелось бы, чтобы пропало? — грубо спросил Степан.

— Я совсем не об этом. — Саша тревожно заглядывала ему в лицо, как маленькая собачонка смотрит на большую собаку, случайно встреченную на прогулке, хотя она была почти с него ростом. — Просто странно.

— Что странно?

— Зачем тогда вся эта история с дымовой шашкой, если все равно ничего не взяли? Может, все-таки что-то взяли, а, Степ?

Ему показалось, что она запрыгала бы от радости, если бы он сказал внезапно, ну конечно, взяли! Ручку «Паркер» взяли, золотые часы и ключ от квартиры, где деньги лежат…

— Правда ничего не взяли? — подал голос Сергей Хорошилов. Судя по голосу, новый поворот событий его тоже озадачил. Озадачил и отчасти как бы успокоил.

Черт их разберет, этих бизнесменов, будь они неладны! Что они там, в своих сейфах, держат?! Может, и у этого самой ценной вещью была справка из венерического диспансера, и ее-то как раз и поперли, только он теперь признаваться не хочет! А раз не хочет, значит, это его проблемы. Не наши. Наши проблемы, считай, кончились. Так начальству и доложим.

— Паш, еще рано радоваться, — сказал Белов как будто сквозь зубную боль. — Мы еще толком ничего не посмотрели. Дай я хоть на эти папки взгляну…

— Ничего не пропало, — произнес Степан с нажимом и положил руку Белову на плечо, — нечего там смотреть. Давай поблагодарим Сергея и спокойненько все обсудим. Я завтра с утра зайду к Михал Михалычу, так что, если у него будут вопросы, я завтра на все отвечу.

Михал Михалычем звали главного надсмотрщика, который взимал арендную плату и отвечал за безопасность, ремонт, свет, газ, телефоны и прочие жизненно важные составляющие быта любого учреждения. Его все уважали и отчасти даже побаивались.

Степан выдернул из сейфа перегнутую пополам файловую папку и сунул Чернову в карман.

— Черный, проводи охрану и возвращайся. Петрович, проходи и садись, что ты маешься!.. Саш, вари нам кофе.

Он обошел стол и уселся в собственное кресло, от которого устал за день как собака. Он совершенно точно знал, что один из тех, кто топчется сейчас перед ним на зеленом ковролине, делая вид, что старательно выполняет его распоряжения, два часа назад вытащил из его сейфа тетрадку Володьки Муркина, и еще над охраной, гад, издевался, заставил мужиков унитаз тушить!

— Всех, кроме замов, Волошиной и Валентина Петровича, я прошу разойтись по домам, — договорил он неприятным голосом, — инцидент исчерпан. Никаких сенсаций сегодня больше не будет. Спокойной ночи и благодарю за корпоративную преданность.

«Все, кроме замов, Волошиной и Валентина Петровича» — тройка нечесаных, но активно любопытных программистов, уборщица в зеленом комбинезоне и пожилая бухгалтерша Света, у которой, по слухам, были нелады с невесткой и она предпочитала все вечера проводить на работе, — как-то одновременно бросились к выходу из Степанова кабинета, произвели там некоторую сутолоку и давку, и светлые полированные двери затворились с неторопливым достоинством.

Степан поставил локти на стол и сунул физиономию в сложенные ковшиком ладони. Физиономия горела и неприятно кололась, а кожа казалась слишком сухой и тонкой.

— Я ничего не понимаю, — с ходу сообщил появившийся на пороге Белов, — что за дикая история?! И почему ты не стал ничего искать?

— Да потому что нечего искать. — Степан с силой потер колючие щеки и закрывающиеся глаза.

— Паш, мне не нравится, когда ты начинаешь говорить загадками. У тебя это плохо получается.

— Я не говорю загадками. — Степан никак не мог заставить себя взглянуть на зама. Что он станет делать, если взглянет и поймет, что тетрадку вытащил Белов? Впрочем, он был почти уверен, что Белов тут ни при чем. — Я не стал ничего искать, потому что из сейфа поперли муркинскую тетрадку и больше ничего.

Белов протяжно и выразительно свистнул:

— Ни хрена себе!

— Вот именно, — пробормотал Степан, — вот и я про то же…

Вернулся Чернов, покручивая на пальце ключи от машины. Брелок с символикой «тойоты» взблескивал стальным нестерпимым блеском Настроение у него ничуть не ухудшилось.

— Серегу я проводил, — доложил он бодро и швырнул Степану на стол пустую файловую папку, — деньги сунул. Кстати, кто-нибудь знает, сколько именно там было? Слишком много дать тоже плохо…

— Ну посчитал бы! — сказал Степан со злобой. — Что ж ты не посчитал?

Чернов сел в кресло перед Степановым столом, и некоторое время все молчали.

— Прошу высказываться, — наконец велел Степан, — кто, по-вашему, попер муркинскую тетрадь? И куда он после этого делся? И где до этого был?

— Что за тетрадь-то, я не пойму, — спросил прораб осторожно, — покойника нашего, что ли?

Степан молчал, уставившись на фигурку рабочего в стиле «техно», украшавшую его стол. У рабочего были металлические руки и ноги, вылупленные глаза-шурупы и каска на болтах, насквозь проткнувших плоскую железную голову. Он очень напоминал Степану самого себя. По крайней мере самого себя в данную минуту.

— Да мы у Муркина тетрадочку нашли, — пояснил Чернов, — уже после того, как менты все дело прикрыли. А в тетрадочке какие-то буковки и циферки нарисованы, мы так толком и не поняли, что за буковки с циферками. А теперь ее из сейфа сперли.