Лариса Соболева - Миф о вечной любви

– Это вообще не логично, – рассуждал Артур. – Какая вода, когда надо сваливать после убийства?

Наконец-то Крайний заставил юную поросль шевелить извилинами, что его жутко воодушевило:

– Теперь думайте дальше. – А думал сам вместо них: – Преступник, работая в перчатках, мог допустить одну ошибку – это как правило. Например, выпить воды и оставить стакан с отпечатками, хотя… Ну, ладно, одну перчатку снял, к примеру… не знаю зачем, ничего в голову не приходит. Но откуда там взялось полотенце, которое находилось в таксопарке? Крови на нем нет, брошено рядом со стаканом, а на полу валялось два окурка.

– Получается, как специально уложил вещдоки, – дошло до Вани. – Так что, Нефедова подставили?

Крайний шумно втянул носом воздух, сердясь на помощников, которые соображают туговато. Потом прочел длинную лекцию об изначально поставленной задаче: им нужно доказать, что убил Нефедов, несмотря на имеющиеся улики. В процессе следствия возникли сомнения по поводу подозреваемого, так как улики не совсем убедительны. Это не означает, что Нефедов к убийству непричастен, пока из подозреваемых его нельзя вычеркнуть. Стало быть, задача усложняется: надо искать тех, у кого есть мотивы, помимо Нефедова. Повод к такому выводу: две странные смерти.

– Убита ближайшая подруга Трипольской – Виктория Красина, – выдал он бомбу. – И убита она за неделю до убийства самой Ии с Рудольфом, можно сказать, изощренным способом. Девушку усыпили, заперли в гараже, оставив работающим двигатель автомобиля. Я ездил в прокуратуру Октябрьского района, дело читал, советую и вам почитать, очень интересное. Ни один человек из опрошенных, включая саму Трипольскую, не понимает, за что поплатилась Виктория – нет причин. И вопрос – кто убил? – остался открытым. Удручает то, что о ней я узнал от родственницы Нефедова, а не от вас.

Ваня, юноша любознательный, поинтересовался:

– А вторая смерть – тоже убийство?

– Несчастный случай, – сказал Крайний тоном, по которому без труда можно было догадаться о его сомнениях. – На этот раз погибла подруга жены Хоруженко. Взорвался газ. Предположительно она открыла газовую конфорку, ее что-то отвлекло, про конфорку забыла, а некоторое время спустя она, к примеру, чиркнула спичкой…

– Что вас не устраивает, Юрий Петрович? – спросил Артур.

Тот почесал подбородок, подняв голову. Да, изредка и на потолке читаешь ответы, но факты, полученные за последние два дня, еще не устаканились в голове, чтобы из них сложить полноценную картину и выйти на подлинную версию.

– Подружки жены и любовницы Рудольфа погибают почти одновременно, – начал излагать Крайний, что именно его не устраивает. – Через несколько дней убивают самого Хоруженко с любовницей, когда они решили бежать из города. Да-да, бежать, теперь я точно знаю. После его смерти некто неизвестный звонит из таксофона жене Хоруженко и добивается встречи, вскользь упомянув детей, нет-нет, не угрожая тем не менее. Совершенно неясно, что тут к чему и где мотив. Допустим, звонит Олесе убийца, почему он не боится, как думаете?

Сообразил Артур:

– Она достаточно запугана, тем более он упомянул детей.

– А номер ее телефона где он взял? – подхватил Крайний, удовлетворенный ответом.

– Он мог просмотреть мобильник, когда убил мужа, именно по этой причине задержался в гараже и вынужден был убить Трипольскую, когда та вошла.

Юрий Петрович одобрительно кивал, логика вполне убедительная, но Артур не предложил парадоксального хода, а именно этого ждал Крайний. Нестандартность мышления заставляет трудиться все клетки мозга, в ответ они выдают несколько вариантов версий, а те, путем отсева, приводят к правильному решению.

– Молодец, – для начала похвалил Артура Крайний. – Но неверно. Убийство Рудольфа было спланировано давно, о чем говорит заточенная арматура, следовательно, к нему тщательно готовились. Так неужели убийца не выяснил номера телефонов и адреса будущих жертв? Теперь задания. Артур, ты едешь в прокуратуру Калининского района и выясняешь все о смерти Малковой Алевтины, все – до мельчайших подробностей.

– Полагаете, и ее?.. – не договорил Ваня.

– Ты, – указал Крайний пальцем на третьего, молчуна Сергиенко, – следишь за передвижениями Олеси Хоруженко…

– Она не передвигается, – прорезался голос у парня.

– Передвинется, – заверил Крайний. – Ваня, тебе предстоит поговорить с парнем, которого видели с Викторией. Зовут Олегом, его допрашивали в прокуратуре, но мне кажется, из него мало чего удалось вытащить, а ты молодой, он тоже… Найди общий язык. А мне пора познакомиться с мужем Ии Трипольской и рыцарем печального образа Борисом, а то все некогда да некогда.

М-да, что такое рыцарь печального образа, ребята явно не знают, но спросить постеснялись. Ничего, пополнят знания, он их заставит. Да и не безнадежны они, просто опыта у них мизер.

Дефицит времени Санька ощущала постоянно, это притом, что господин следователь «разгрузил» ее, пообещав заняться лично случайно всплывшими смертями. Крайний запретил ей копаться в убийствах, это же опасно для ее жизни, и Санька подчинилась. Она занималась подбором адвоката, частично руководствуясь советами Михайлова, частично опираясь на собственную интуицию, но, конечно, решающую роль сыграют финансовые возможности, а они трещат по швам. Санька отказалась от автомобиля Глеба, поставила машину в гараж, решив пользоваться ею в крайнем случае, иначе бензин сожрет и ее в придачу к деньгам. Пока справлялась, но возникли некоторые проблемы.

Приехал отец Глеба – ему Санька врала то же, что и родной сестре, которая просто оборзела в последнее время: подай ей мужа, хоть из-под земли достань, мол, что-то от нее сестра скрывает. Отец Глеба Саньке поверил, навестил Жанну, успокоил, фруктами и едой нагрузил – не надо тратиться несколько дней – и уехал на дачу. Санька вздохнула свободно.

Но лечащий доктор… вот кто «сюрприз» преподнес: Жанну можно через пару деньков выписать. Тут Санька сама не своя стала. Во-первых, наехала на врача, дескать, нельзя выписывать сестру, она же неуправляема, кинется домашними делами заниматься – и снова возникнет угроза выкидыша, если не хуже. Во-вторых, его возражения слушать не желала. В-третьих, он психанул и сказал, что можно оставить сестру хоть до самих родов – заплатите только за содержание, а законный лимит вышел. Против лимита Саньке нечего было возразить, нос она повесила.

Ситуация возникла тяжелая, сама по себе не рассосется, что-то нужно для этого делать. Санька звонила Юрию Петровичу, а тот еще не закончил изучать дело по убийству Виктории Красиной. Два дня изучал – куда это годится? Эдак он до родов Жанки будет расследование вести, к тому времени ребенок убежит из живота. Осталось действовать самой… Да, дед настоятельно просил, даже требовал, чтоб она не лезла с инициативой в расследование, а то станет пятым трупом, но что же делать? Санька предложила ему по телефону великолепный выход: выпустить Глеба под подписку о невыезде (Михайлов подсказал), следователь покряхтел и сказал, что пока не может этого сделать. А раз так…