Линда Ховард - Отчаянный побег

— Она не возражала, — сердито огрызнулся Дарби и от возмущения вскочил на ноги, забыв про побои.

Уолт бросил на Карлин предупреждающий взгляд и встал в дверном проеме, надежно загораживая повариху.

— Угу, — презрительно процедил он. — Именно поэтому она вооружилась двумя ножами, да?

Карлин слышала, как злобно ругаются другие мужчины, как обороняясь что-то лепечет Дарби, хотя в общем гуле не расслышала что именно. Оно и к лучшему.

Внезапно она почувствовала себя совершенно измотанной, хотелось немедленно вернуться в дом и никогда больше не встречаться с Дарби. Но бежать через заднюю дверь, словно натворила нечто постыдное — ни за что.

— Со мной всё хорошо, — сказала Карлин в спину Уолта. — Он просто урод, но со мной все в порядке, пора приступить к приготовлению обеда.

Уолт оглянулся через плечо, критически ее оглядел, словно оценивая состояние пострадавшей, и коротко одобрительно кивнул.

— Тогда ладно, — кивнул он, отступая в сторону.

Карлин собрала моющие средства и пошла к выходу, глядя каждому в глаза и тихо шепча «Спасибо». Двое на всякий случай держались возле босса, по-видимому, опасаясь, что он снова накинется на Дарби. Карлин внимательно осмотрела лицо Зика — ущерб невелик, одна щека покраснела и, возможно, распухнет, вот и всё. Дарби повезло куда меньше, так ему и надо. Плевать ей, в какой форме он находится или что еще может наплести о ней как о женщине. Пошел он к черту. Прямо сейчас.

Потом она остановилась и снова критически оглядела Зика. Всё нормально, но покраснение способно превратиться в ужасный синяк, если немедленно не приложить лед.

— Ты тоже иди в дом, — бодро распорядилась Карлин. — Надо сделать холодный компресс на лицо.

— Рукам нужнее, — заметил Спенсер, взял ведро с моющими средствами в здоровую руку и зашагал рядом.

Разумно. Зик не двигался, поэтому Карлин одарила его убийственным взглядом, в ответ он вздернул брови. Не хотелось перед парнями наговорить лишнего, и в то же время охватило почти злорадное удовольствие, что она лихо дерзит работодателю, когда они наедине, но в присутствии мужчин следует вести себя как обычная подчиненная.

— Спенсер прав, — согласился Уолт. — Если не приложить лед, босс, завтра у тебя так распухнут руки, что не сможешь работать вообще.

Или здравый аргумент сработает, или толпе ловких укротителей разъяренных быков придется сдерживать одного — двуногого — пока Дарби не уедет. Зик уже не был бледен как раньше, но подбородок по-прежнему твердый словно гранит, губы сжаты в тонкую мрачную линию, короче, больших усилий не понадобится, чтобы он снова рассвирепел. Уговорить его на холодный компресс — хорошая идея, прекрасный способ заманить в дом.

— Пойдем, — скомандовала Карлин, и Декер покорно последовал за ней и Спенсером в дом.

Карлин никак не могла заснуть. Выл ветер, обещая похолодание, но непогода тут ни при чем. Ужин прошел в странной напряженной обстановке, несмотря на отсутствие Дарби. Вся сплоченная команда была расстроена, и, хотя Дарби не дружил ни с одним из них, все привыкли к его непрерывным жалобам и постоянно подначивали. Никто не шутил, как обычно. С другой стороны, никто, казалось, особенно по нему не скучал, так что Карлин решила — просто всем нужно время, чтобы успокоиться.

Костяшки пальцев обеих рук Зика покрывали ссадины и синяки, хотя благодаря неоднократным опусканиям ладоней в миску с ледяной водой опухоль заметно спала. Он мог сжать кулаки, так что переломов нет. Левая скула слегка припухла, но, опять же, своевременное применение льда творит чудеса.

Мысль о том, что из-за нее Зик устроил мордобой — вот что не давало заснуть. После Брэда Карлин отмахивалась от романтических отношений, но Зик стал противоядием. Брэд угрожал, Зик — защищал. При схожих обстоятельствах, он, вероятно, вступился бы за любую женщину, не только за нее, и это несомненное рыцарство заставляло сердце таять.

Но и не только это. Между ними пробегали искры, которые становились все жарче, и которые всё труднее было игнорировать. Всё стало бы гораздо проще, если бы Карлин иногда не ловила его взгляды из-под полуприкрытых век, такие откровенные, что перехватывало дыхание. Когда другие мужчины мысленно ее раздевали, она чувствовала только раздражение, словно они беспардонно посягали на ее личную жизнь, даже если ничего не говорили. А вот когда Зик смотрел пронизывающим как рентген взглядом, сердце билось чаще, всё тело покалывало от возбуждения, кожа согревалась.

После того случая, когда, лежа под ним, она горько сожалела, что нельзя дать себе волю, хотя явно ощущала его неистовое желание, соблазн только усилился.

Надо было уехать несколько недель назад.

А можно прямо сейчас. Ночью.

Нет. Здесь слишком много преимуществ: убежище от Брэда, возможность накопить деньги, да и, черт возьми, ей просто нравится здешняя жизнь. На другой чаше весов — эмоциональная стоимость пребывания на ранчо, и эта стоимость растет с каждым днем. Когда-нибудь наступит переломный момент — оставалось только надеяться, что она не пропустит этот самый момент, — и станет ясно, что эмоции перевешивают выгоды. Вот тогда и оправится в путь.

А пока надо как-то победить бессонницу. Неважно, что произошло сегодня утром, придется вставать ни свет ни заря, чтобы успеть приготовить завтрак. «Тебе необходимо отдохнуть», — решил рассудок.

Карлин откинула одеяло, сунула ноги в теплые тапочки, что стояли возле кровати, схватила халат, висевший в изножье, и направилась к двери с великой целью. Остался еще кусок яблочного пирога, который в сочетании со стаканом молока поможет заснуть. А если нет, ладно, утром она встанет невыспавшейся и счастливой, а не невыспавшейся и злой. Может, варианты и не беспроигрышные, но определенно сулили победу.

Один ночник горел в коридоре, второй на кухне. В доме царила тишина, нарушаемая только ударами ветра. Зик был ранней пташкой, стало быть, лег спать пораньше и, наверное, давно спит. Маловероятно, что он услышит ее шаги из своей спальни, но всё же Карлин кралась очень осторожно, дабы совершить налет на холодильник.

Она поставила на кухонный столик тарелку с последним куском яблочного пирога и стакан молока, взяла вилку и уселась на стул. Простая задача — устроить среди ночи легкий перекус — не могла отвлечь от круговорота мыслей и заглушить вой ветра, но всё же… яблочный пирог грел душу.

Карлин не слышала шагов, ни о чем не подозревала, и вдруг без предупреждения Зик появился на пороге кухни, заполнил собой пространство и зарядил воздух электричеством, казалось, составляющим часть его ауры. В любом месте он чувствовал себя хозяином положения.