Татьяна Устинова - Всегда говори «Всегда» – 4

– А вам… удобно? – задал он странный вопрос.

– Что? – не поняла Ольга. – На каблуках? – Она тоже посмотрела на свои туфли, от которых Погодин не отводил глаз. – Ну, да…

Интересно, он что – женщину на шпильках первый раз видит?

– В кроссовках было бы лучше, – задумчиво произнес Егор, галантно подставляя ей локоть.

– В кроссовках? – Ольга взяла его под руку и удивилась, что он ведет ее не в кабинет, а обратно – к лифту. – Это вы так пошутили?

– Видимо, да, – загадочно усмехнулся Погодин, нажимая кнопку первого этажа.

Садясь в машину, Ольга поняла, что совещание будет в каком-то другом офисе. Разве не проще ей было приехать сразу туда?

Он тронулся плавно, но стремительно. И чего в этом было больше – его водительского мастерства или безупречных характеристик машины, – Ольга не знала.

– Егор, а вы действительно работаете круглосуточно?

– Почему вы так думаете? – Он улыбнулся, явно чувствуя себя королем на дороге.

– Но мы же на совещание к вам едем?

– Сами увидите.

Он все-таки заставил ее опять ощутить неловкость.

Захотелось позвонить Сергею и попросить его немедленно прилететь.

Кажется, она первый раз в жизни провалила командировку.

Убираясь, она думала об Олеге, поливая клумбы, она думала об Олеге, и даже закладывая белье в стиральную машину, думала об Олеге.

О том, какой он все-таки немножечко хам… О том, как неприлично жадно ест – будто последний раз в жизни. Как смотрит на нее – будто хочет что-то сказать, но наглости все-таки не хватает, как и проехать на красный свет. О том, что если бы не шрам, то он был бы красавчик – такого северного, скандинавского типа. О том… что…

Да кто он такой, чтобы вообще о нем думать?! И почему в этот раз пришел без цветов – только с бумагами? И почему ни словом не обмолвился о той захватывающей дух гонке по трассе…

Будто и фиалки и гонка ей приснились.

Еще бы Димка после общения с ним не приставал ежесекундно с вопросом:

– Когда приедет Олег? Мам, ну когда к нам Олег снова приедет?

– Ну вот зачем тебе этот Олег?! – вспылила Надя, захлопнув крышку стиральной машины и включив режим бережной стирки.

– Играть! И поговорить! – возмущенно заявил Дим Димыч.

– Иди вон, в стрелялку свою играй! – Надя подхватила сына под мышки и усадила перед компьютером. – А поговорить и со мной можешь…

– Мам! А где ты работаешь? – неожиданно спросил Дим Димыч.

– У меня самая лучшая на свете профессия! Я работаю мамой.

– Такой работы нет!

– Ну как же – нет? А я кто, Димочка?! – Надя присела перед сыном и заглянула в его хитрые глаза. – Я же твоя мама!

– Ну и что? У всех мамы. А по-настоящему – ты где работаешь?

– А по-настоящему, получается – нигде, – задумчиво произнесла Надя.

– А я буду гонщиком. Как дядя Олег.

– Дался тебе этот Олег! – Надя встала и пошла на кухню. – И вообще, я его уволила! – весело крикнула она.

– А я обратно возьму! – не остался в долгу Дим Димыч, и в его заявлении ей почудилось упрямство и своенравие Грозовского.

– Того гляди, и правда – возьмет, – проворчала Надя, включая чайник.

Ну никак не получалось сегодня не думать об Олеге.

Они проехали Большую Морскую, повернули на Фонарный, пересекли Мойку и канал Грибоедова, потом куда-то свернули, выехали на набережную Фонтанки, переехали ее по какому-то большому мосту, через пару поворотов оказались на широком Троицком проспекте, опять свернули в переулок, – Якобштадтский, прочитала на табличках Ольга, – и стали пересекать множество улочек, почему-то сплошь Красноармейских…

Ольга уже подумала, что они едут за город, где, скорее всего, и находится второй офис «Питер Ренессанса», но Погодин вдруг затормозил возле старого, обветшавшего здания красного кирпича, хранившего следы былой благородной и сдержанной красоты.

– Приехали!

Он вышел из машины, галантно распахнул дверь – «крыло чайки», – и подал Ольге руку.

Умел же он озадачить, этот гостиничный деятель! То совещаниями ночными пугает, то шпильки видит будто бы впервые в жизни, то… привозит на неизвестно какую по счету Красноармейскую улицу к полуразвалившемуся зданию у черта на куличках и заявляет, что они «приехали».

Ольга оперлась на его руку и вышла, стараясь каблуками не попадать в трещины выщербленного асфальта.

– А это что – тоже ваш офис? – на всякий случай уточнила она.

– Нет. Офис у меня гораздо скромнее, вы же видели!

Он продолжал говорить загадками, и это стало раздражать Ольгу. Она почувствовала себя смешной и нелепой в своем шикарном наряде, с ярким макияжем в этой по-средневековому мрачной и загадочной обстановке.

Хорошо еще, что нет даже намека на сумерки… ночь будет белой, а значит… Ольга даже не смогла сформулировать для себя, от чего должна спасти ее белая ночь.

– Если вы не против, отсюда начнется наша пешеходная экскурсия, – заметив ее смятение, пояснил Погодин. – Назовем ее так – «Питер нетуристический».

– То есть, если я правильно понимаю, совещание…

– Правильно. Это и будет наше совещание. Как вам такая идея?

Блестящая, подумала Ольга. Блестящая идея выставить меня дурой!

– Креативненько, – вслух сказала она и, поймав на себе его удивленный взгляд, пояснила, оправдывая свой язвительный тон: – Это я вас так похвалила… на своем профессиональном сленге. Ну что же, давайте начнем! Так что это за здание, если не ваш офис?

– Дом купца Митрофанова, постройка конца девятнадцатого века, редчайший образец гражданской неоготики. Так строили только лютеранские и католические церкви, так что этот дом можно считать чудом… – Погодин с нежностью посмотрел на старый особняк и повел Ольгу в обрамленную остроугольной каменной аркой парадную.

Внутри было холодно и темно. Белая ночь не добиралась до нутра забытого памятника архитектуры. Пахло старым прогнившим деревом, мокрым бетоном, и почему-то все эти запахи показались Ольге возвышенными и благородными.

– Осторожнее… – поддерживая под локоть, Егор помогал ей подниматься по крутой деревянной лестнице. – За сотню с лишним лет чего здесь только не было! И госпиталь, и отделение милиции, и оптовый магазин бытовой химии… А добил его ночной клуб. Когда уже куски от стен стали отваливаться, – Егор в подтверждение своих слов легонько пнул по стене ногой, и большой пласт штукатурки упал на ступени, – вот тогда дом бросили! Сейчас он на балансе города, официально признан памятником архитектуры, но, похоже, в этом статусе и умрет. Мы хотим выкупить его…

Его слова прервал грохот сверху. Ольга вздрогнула, замерла и… закричала от ужаса. Прямо перед ней – на несколько ступенек выше, – словно из-под земли выросла фигура в лохмотьях. Отвратительный рот с гнилыми пеньками зубов скалился в уродливой страшной ухмылке, скрюченные грязные пальцы потянулись к ее сумочке.