Небесное служение. Дева - Эмилия Витковская
– Адам! – Я не могу дышать, когда он лижет мой клитор, его язык злой и идеальный, и удовольствияслишком много, но еще недостаточно.
Я безрассудно трусь о него, позволяя бедрам указывать мне, что делать. Напряжение пульсирует между моими бедрами. Когда они начинают дрожать, он снова сильно хлопает меня по заднице. Я думала, у меня есть время. Но его нет. Боль смешивается с удовольствием, и я кончаю, мой оргазм сотрясает меня, волны катятся, катятся и катятся, пока я наконец не смогу вздохнуть. Мои бедра неподвижны, мое тело вялое, и мой разум гудит, я сажусь обратно на его грудь.
Он хватает меня и бросает вниз, затем прижимается к моим ногам.
– Блядь…
Он смотрит на мою голую мокрую киску и тянется расстегнуть ремень.
Мы не должны этого делать, и я не должна этого хотеть. Не должна хотеть его. Но когда он освобождает член из штанов, я поднимаю бедра, чтобы почувствовать его кожу.
– Не надо. – Его низкий голос несет в себе больше напряжения, чем высоковольтный провод.
Он откидывается, пульс на его шее учащается, когда он осматривает мое тело, затем задерживает мой взгляд.
– Не двигайся. Не издавай ни звука. Если ты это сделаешь, я тебя трахну. Мне придется трахнуть тебя или я сойду с ума. Но я не могу.
Он медленно гладит себя.
Я смотрю на его гладкую головку, на то, как его рука обнимает толстый стержень.
– Бля, ягненок. Я чувствую на нем твой взгляд.
В этот момент я хочу, чтобы был он во мне. Я хочу почувствовать его проникновение так глубоко, что не могу думать ни о чем, кроме этого.
Он гладит себя быстрее, кончики его пальцев скользят вдоль нижней части его члена.
Я раздвигаю ноги пошире, и он стонет.
– Не двигайся, черт возьми!
Он гладит себя еще несколько раз, затем тихонько хрюкает. Горячие брызги падают на мою голую плоть, и он опорожняется на меня, тихо вскрикивая.
Когда он откидывается, я смотрю на последствия, на непристойный, эротический вид его спермы на моей невинной коже. Он тоже не может отвести взгляд.
Он наклоняется и использует мое платье, чтобы вытереть меня, а затем себя. Застегнувшись, он встает с кровати и застегивает ремень.
– Ты уходишь? – Я не могу справиться со своими чувствами. Голод, истощение, страх – все это туманит мой разум.
– Должен. – Он поворачивается спиной и уходит. – Увидимся на аудиенции у Пророка.
Когда дверь хлопает, я переворачиваюсь на бок и сворачиваюсь в клубок. Что я делаю? Этот вопрос звучит эхом в моей голове.
Даже когда в мою дверь стучат и говорят, что пора увидеть Пророка, на этот вопрос все равно нет ответа.
Глава 28
Адам.
Сегодня днем я зашел слишком далеко. Я был слишком близок к точке невозврата.
Ной присоединяется ко мне у входа в Храм. Он выглядит почти так же плохо, как и я, золотой мальчик поблек, его одежда помята, а глаза налиты кровью.
– Я действительно не хочу сидеть сейчас в этом дерьме. – Он расстегивает рубашку, пока мы идем.
– Пропуск – это не вариант.
Наблюдать за моим отцом-лордом и его урожаем Дев – не самое главное удовольствие в моей жизни. С другой стороны, я хочу увидеть, что он делает с Далилой, чтобы представить каждое его прикосновение одним из своих. Если бы я мог оставить свое семя в ее девственной пизде, я бы это сделал. Было бы идеально увидеть выражение лица отца, когда он осознает, что я натворил. Но это привело бы к наказанию как для Далилы, так и для меня. Я могу вынести столько ударов, сколько отец посчитает нужным, но Далила не заслуживает наказания, особенно если это означает, что ее отправят в дом священника.
– Просыпайся, засранец. – Ной бьет меня по плечу.
– Тебе нужен «Сникерс»? – Я расстегиваю рубашку. – Ты скучаешь по полднику или что-то в этом роде?
– Я не голоден. – Он пожимает плечами. – Хорошо, может, немного. Но я просто устал от этого дерьма.
– Добро пожаловать в наш клуб.
– Но мы должны следовать тому, что говорит папа. – Его тон теряет свою остроту. – Он Пророк и все такое.
– Все еще есть вера, а? – Я не люблю сильно винить своего брата, но его неуместная вера в нашего отца раздражает.
– Я должен за что-то держаться, чувак. В противном случае…
Иначе он позволил бы себе ощутить тепло вокруг нас, увидеть приближающееся пламя ада и почувствовать запах нашей горящей плоти. Я не мог с этим поспорить.
– Давай покончим с этим. – Мы следуем за Защитником Ганном в священный круг, мой отец уже высоко взлетал на троне посреди комнаты. Его пристрастие к кокаину вышло из-под контроля. Хорошо. Надеюсь, это убьет ублюдка.
Я встаю на колени. Остальные Защитники уже здесь и на своих позициях. Послушные маленькие болонки. Но почему бы и нет? Им постоянно доставляют угощения – свежих молодых девушкек в белом, по новой каждый год.
– Почему ты так смотришь на меня, сынок?
Я не понимал, что вообще смотрел на него. Мое подсознание, вероятно, заставляло меня смотреть враждебно.
– Все нормально, папа.
– Никаких обид, да? Это правда? – В его голосе ощущается воинственность.
– Ну, я обиделся. Что ты можешь сказать по этому поводу?
Ной качается вперед:
– Папа …
– Я не с тобой разговариваю, Ной. Я говорю с сукиным сыном, которого ты называешь своим братом.
Мои пальцы сжимаются в кулаки, когда он это говорит, и я знаю, что Ной так же зол, как и я. Наша мать – самая нежная душа в этом богом забытом комплексе. И она за это дорого заплатила.
Двери открываются, и входит Грейс, ее взгляд скользит по мне, прежде чем обратиться на моего отца.
– Мы здесь для вашего благословения, Пророк. – Она даже делает небольшой реверанс.
– Мы закончим это позже. – Лед в голосе моего отца тает, когда он поворачивается к двери. – Приведите их во что бы то ни стало. – Теперь он весел, приветствуя Дев. Паук приветствует муху самым совершенным образом.
Девы входят уже обнаженные. Я ищу среди них своего ягненка. Такая бледная, она выделяется даже среди
