Дмитрий Вересов - У Терека два берега…

Софи-Катрин прилегла на кровати и залюбовалась…

Кто эта девушка? Кто она? Кто?

Софи-Катрин так и заснула. Со стаканом в руке и с полотенцем на мокрых волосах.

Ей приснилась их метресса мадам Зиро. Мадам Зиро из школы-пансиона Сен-Мари дю Пре. Мадам Зиро сидела в своей канцелярии рядом с преподавательской, и Софи-Катрин, совсем уже не девочка, а наоборот — в ее нынешнем возрасте, стояла перед мадам и в страхе ожидала каверзных вопросов. И при этом Софи-Катрин чувствовала, знала, что где-то в подвале, в старом винном погребе, в так называемом «кав», почему-то на цепи, прикованная за какую-то провинность, сидит маленькая Ай. И ее, Софи-Катрин, теперь должны были допрашивать по поводу ее скрытых намерений освободить подругу. Здесь в Сен-Мари дю Пре, это почему-то было «enterdit»…[18]

— Ты собралась кого-то спасать? — ехидно спросила мадам Зиро.

— Я хочу спасти… — Софи-Катрин запнулась.

— Кого? — резко спросила мадам Зиро, вытянув тонкую морщинистую шейку, совсем как у черепахи.

— …собачку, — соврала Софи-Катрин, как будто ее уже обличили в намерении кого-то спасти, но еще не установили точно — кого, а выдать маленькую Ай было нельзя.

— Какую еще собачку? — удивилась мадам Зиро.

— Нашу собачку Бланш, — ответила Софи-Катрин, имея в виду любимицу их класса — дворнягу, что жила при школьной кухне.

— Эту? — спросила мадам Зиро и достала из-под стола кастрюлю.

— Не знаю, — ответила Софи-Катрин.

Мадам Зиро приподняла крышку кастрюли, и в ней Софи-Катрин отчетливо увидала знакомый хвостик.

— Эту собачку нам сегодня сварили на ужин, — сказала мадам Зиро и облизнулась.

— Я, я… — лепетала Софи-Катрин.

— Что ты? Кого ты задумала спасать? — спросила мадам Зиро. — Говори, или из тебя завтра тоже сварят обед.

— Я, я, я… — лепетала Софи-Катрин.

— Надо себя спасать, — назидательно сказала мадам Зиро и вдруг по-собачьи тявкнула, обнажив длинные нечеловечьи клыки: — Гав, гав, спасайся, беги, пока тебя не съели…

И Софи-Катрин побежала. И ей было стыдно. Ей было стыдно, что в подвале, в винном погребе осталась ее маленькая Ай…

— Разве я могу оставить тебя одну, моя маленькая Ай? Я для тебя украду… Я для тебя… — прошептала Софи-Катрин и резко открыла глаза.

Ее проснувшийся взгляд уперся в портрет девушки с белым чулком.

Глава 13

Ты в руках ничего не держи,

Свою память в душе заглуши,

А положат в ладони тебе

Твой последний обол,

Просто руки, как книгу, открой,

И уронишь ты воздух из них.

— Догадываешься, зачем я тебя вызвал? — спросил майор Артамонов, как всегда не выспавшийся, всклокоченный, с темными мешками под глазами, но идеально выбритый.

— Что, командир, значит, пить будем по-черному? — подмигнув черным глазом, ответил Салман Бейбулатов.

— Догадлив, черт, — Артамонов мотал головой из стороны в сторону, но ни справа, ни слева не находил нужных для начала разговора слов.

— Ладно, Салман, садись, будем разговаривать, — теперь он с усилием, будто мешались серые мешки, поднял на разведчика глаза. — Не первый год мы с тобой воюем, поэтому выслушай меня, как есть. Только прошу тебя не кипятиться, не пороть горячку. Знай, Салман, командир тебя никогда не выдаст всей этой…

Он долго матерился через плечо, будто объекты его негодования стояли тут же, за его спиной. Отругавшись, он стал жадно пить прямо из чайника, вздрагивая кадыком.

— В общем, так. Ты представлен к Герою. Радуешься? Погоди радоваться. Не надо тебе получать золотую звездочку. Тут покумекать надо. Не слышал ты еще ничего? Что же ты за разведчик такой, если ничего не слышишь, что в войсках происходит! Дружить надо с людьми, а ты все одиноким волком ходишь. Короче, от начальника войск НКВД 3-го Украинского фронта получен приказ: всех карачаевцев, ингушей, балкарцев и чеченцев отправлять с фронта в специальные фильтрационные комиссии. Комиссия отца Паисия… — Капитан не выдержал и вновь выругался, длинно и мастеровито.

За окном в мусорной куче рылся чудом выживший на войне бесхвостый петух. Время от времени он начинал подзывать кур, но никто к нему не сбегался. Петух недоуменно таращился желтым глазом на белый свет, в котором случаются такие несуразности, тряс недоуменно бородой и клевал сам, окончательно теряя достоинство.

— Гребут всех без разбора, не глядя на заслуги перед Отечеством. Всякое теперь рассказывают: о том, что за немцев воевали, что встречали их, как освободителей, что коня Гитлеру подарили, бурку и шашку. Всякое рассказывают… Ты не молчи, Салман. Говори что-нибудь, тебе легче будет. Скажи, что вранье это. Все равно никому ничего не докажешь. А мне и доказывать ничего не надо. Я все решил. Слово теперь за тобой.

По двору прошел связист с катушкой провода. Петух, услышав стук сапог, ошалело крутанул головой, припал к земле, как опытный разведчик, и юркнул в щель в заборе. Еще одно рыжее перо повисло на гвозде.

— Зато жив остался, — посмотрев в окно, сказал Артамонов. — Хвост — дело наживное, отрастет… Ты послушай меня, Салман. Отпишу я им, что пал ты смертью храбрых. Нет, мол, Салмана Бейбулатова, опоздали. А тебя отправлю к моему дружку Сашке Марченко, в соседнюю дивизию. Давно ведь тебя переманивает. Ты у него будешь, как у Аллаха за пазухой. Только получит он к себе в разведку не чеченца Бейбулатова, а… дагестанца, азербайджанца Ибрагим-оглы… Никто не разберется. А после победы мы еще поглядим, кто предатель, а кто спаситель отечества. После победы, брат Салман, все по-другому будет. Справедливость восторжествует. Имя тебе вернем, национальность и звезду Героя Советского Союза. А с этими, которые нам в спину стреляли, мы посчитаемся. Все им припомним… Ну, что ты молчишь? Набычился вот и зубами скрипит. Ну, звонить мне Сашке Марченко, Салман? Жить хочешь? Горы свои увидеть хочешь? Невесту Айшат обнять хочешь? Тогда все, звоню Марчеле…

Артамонов крутанул ручку полевого телефонного аппарата.

— Алло, красавица, соедини меня с Ландышем… Ландыш, жив, цветочек аленький? А это птичка Чибис. Узнал?.. Вот что, флора и фауна, дело есть. Давай, Санек, на нейтральной территории встретимся… Обмозговать надо одно дельце… Тебе подарочек есть. Никогда бы ты его от меня не получил, если бы не обстоятельства… А выпивка уже за тобой… Я бы на твоем месте не жался…. Тогда давай к тебе прямо и подъедем. Подарок с собой прихвачу. Жди нас через пару часиков. Времени тебе хватит на стол собрать?.. Ну и ладушки…

Трофейный «Виллис», не по сезону открытый, переваливаясь, месил потихоньку рыжий снег в грязной колее. Лениво менялся пейзаж. Все засыпанные снегом поля, редкие, насквозь проглядываемые рощи. А где погуще деревья да повеселее речка и холм — украинские села и хутора.