Наталия Орбенина - Супруг для богини

Извекова пожала плечами. У нее это движение, как подметил Сердюков, имело очень выразительный характер, им она изображала недоумение, презрение, удивление, словом, массу эмоций.

Бумага шуршала, липла к пальцам. Строчки стремительно мелькали перед глазами. Наброски к роману «Увядание розы». Надо отдать должное Сердюкову, будучи последовательным педантом, он накануне одолел роман Извекова, правда, так и не поняв, за что его обожествляли читатели. Пробегая глазами несколько листков набросков, Сердюков вдруг споткнулся. Какое-то непонятное чувство поселилось в нем. Он не мог его сформулировать. Отложил листы. Принялся за другие. Часы в столовой уже пробили девять, потом десять часов, давно принесли лампы. А он все рылся и рылся. В голове мутилось, глаза почти не видели, когда из очередной папки выпорхнула страничка и замерла на ковре. Сердюков нагнулся за ней.

– Что-то потеряли? – раздался голос хозяйки. – Вы так долго трудитесь, не желаете ли перекусить?

Извекова стояла рядом со столом, край ее платья накрыл листок, и следователю, чтобы взять его, пришлось бы приподнять подол ее одеяния. Он не рискнул прослыть невоспитанным и последовал непреодолимому зову желудка. Когда же, насытившись отменным ужином, он вернулся за листком, его на полу не оказалось. Впрочем, Сердюкова этот факт не очень расстроил, словно он и ожидал чего-то подобного.

Перебрав по страничке наследие писателя, Сердюков испросил дозволения хозяев и отправился на дачу Извекова, чтобы и там пересмотреть бумаги романиста. На сей раз он прибыл в компании господина Сухневича. Специалист по призракам после первого посещения следователя ни о чем думать не мог, кроме как о возможности личного знакомства с собственным, русским, питерским призраком. Всю дорогу он не закрывал рта, пересказывая спутнику многочисленные свидетельства общения с потусторонним миром. Полицейский сосредоточенно слушал, пытаясь выудить из потока информации рациональное зерно. Так, запах, изменение температуры, отсутствие тени. Все это можно проверить, измерить, описать.

Дача встретила непрошеных гостей унылой пустотой. Местный кот неизвестной породы, пригревшийся на пороге, недовольно мяукнул, когда его пришлось не очень почтительно отодвинуть от входа. Испуганный дворник и охранитель имущества Герасим по счастливой случайности оказался трезв. Он открыл господские комнаты и принялся хлопотать вокруг прибывших.

– Чайку согреть, сударь? – спросил дворник, подобострастно заглядывая следователю в лицо.

– Пожалуй, только попозже.

Уговорились разделиться по интересам. Следователь погрузился в изучение бумаг, которые вдова еще не вывезла. А Сухневич решил излазить весь дом в поисках свидетельств присутствия призрачных существ. Строго опрошенный дворник клялся и божился, что после смерти хозяина никаких привидений на даче больше замечено не было.

Сухневич стал изучать дом. Внутри строение было более просторным, чем казалось снаружи. Много комнат, кладовки, коридорчики, лестницы, обязательный подвал и, само собой, чердак. Везде пыль, паутина, следы мышей, старый хлам и ничего потустороннего.

– Нашли что-нибудь интересное? – полюбопытствовал Сухневич, зайдя в кабинет писателя, где полицейский утонул в груде бумаг.

– Трудно сказать, мне кажется, я натолкнулся на одну мысль, но она еще не оформилась в четкие умозаключения. А как ваши дела?

– Увы, похоже, тут мне опять не повезет! – Знаток потусторонних миров грустно улыбнулся.

– Вы осмотрели все помещения?

– Почти, я пришел пригласить вас в комнату покойной госпожи Горской.

– Что ж, пожалуй, надо размяться!

Следователь встал и потянулся. Сухневич невольно поморщился, так как все кости следователя издали дружный треск, подобный звуку, который издает сломанная сухая ветка. Они направились по коридору, Герасим почтительно двигался следом, неся связку ключей. Перед дверью умершей хозяйки он остановился, шумно выдохнул и перекрестился. Сухневич снова скривился, но на этот раз от отвратительного запаха винного перегара, издаваемого дворником.

– Говорите, не пили нынче? С вами рядом стоять, и то опьянеешь!

– Хорошо вам говорить, господа, а мне боязно! Прости господи, как тогда ее увидел, так со страху еще больше прикладываться стал. Барин-то наш тоже трезвенником не был. А все отчего? По моему разумению, он ее все время видел, она, наверное, к нему часто являлась, вот он и запивал свой страх-то! – прогудел Герасим и повернул ключ в замке.

– Постоянно являлась? – переспросил следователь, внимательно глядя на ключ. – Ну-ка, дай-ка!

Он взял у дворника ключ и несколько раз провернул его в замке. Потом, оставив дверь открытой, отошел к соседней двери и там повертел ключами, открыл еще одну, потом снова вернулся к комнате Горской.

– Давно не открывали эту дверь?

– Почитай, с ее смерти раза три, может, четыре, не знаю. При мне не открывали ни разу, в этом году уж точно!

Переступив порог, Сердюков и Сухневич остановились, осматриваясь. Со всех стен на них смотрела прекрасная Тамара. Маленькой девочкой, прелестной барышней, знаменитой актрисой, в разных ролях, в разных костюмах, в гриме и без него. Везде царил порядок, как будто хозяйка только что ушла. Шторы задернуты, на мебели чехлы. Следователь задумчиво постоял около одного из кресел, провел по сиденью рукой, несколько складок ткани разгладилось. Он прошелся, медленно открыл большой платяной шкаф. Там плотными рядами висели платья, блузы, юбки, громоздилось несколько шляпных коробок. Сердюков принялся медленно и внимательно передвигать вешалки, рассматривая каждую вещь. Дверца шкафа жалобно и недовольно заскрипела, а зеркало, вделанное в нее, отразило длинную сутулую фигуру мужчины, сосредоточенно углубившегося в святая святых женских тайн. Сухневичу, когда дело дошло до белья, панталон, лифов, корсетов, стало совсем неловко. Он кашлянул и принялся разглядывать портреты хозяйки. Бог ты мой, какая же красивая была женщина!

– А что, Герасим, не припомнишь ли ты, призрак в каком обличье явился? – Следователь вытянул зеленое платье и встряхнул его.

Роскошный шелк обрушился на пол. И даже теперь от платья шел тонкий, но явственно ощутимый аромат.

– Не пойму, о чем вы? – Герасим смущенно топтался на пороге комнаты.

– Когда ты увидел призрака, что было на нем надето? Саван? Или, может, вообще ничего?

– Как это ничего? Нежели можно-с! – Дворник с упреком покачал головой, мол, призрак хозяйки должен быть таким же добропорядочным, как и она сама. – Платье на ней было, помнится, я говорил вам, сударь!

– Правильно, говорил, только я хочу уточнить, какое платье, какого цвета?