Русич (СИ) - Елена Синякова
Хитрость не удалась. И теперь они хотели открытого столкновения, но не хотели быть виноваты в этом. По крайней мере, открыто.
А иначе почему последний год они так рьяно и целенаправленно стали кошмарить ту часть своего квартала, где проживали люди, кто мог говорить на русском?
Разве не этой войны они добивались?
— Скажите мне, чего добивались китайцы, когда пытались вбить клин между нами? О чем думали, когда папу убивали? Ради власти? Новых возможностей? Земли им мало своей было?
Лекс говорил спокойно, но в каждой букве сквозило такое напряжение и черная боль, что никто из мужчин не решился ответить.
— Всю эту бойню они сами начали! И кто я такой, чтобы подставлять вторую щеку, чтобы меня снова ударили? У нас в России так говорят: за что боролся, на то и напоролся!
Варг кивнул в ответ, и этого было достаточно, чтобы Лекс понял, что русские и норды пойдут вместе в новый ад и вернутся седые от пепла и горечи. Потому что душа у них была похожа: они никому плохого не сделали, но выходило так, что им приходилось отражать удары и защищать своих.
Так всегда было.
И видимо, еще будет.
— Мы с тобой, Лёш, — серьезно и с полным осознанием сказанного кивнул Бьёрн. — Наши парни с радостью встанут рядом со своими русскими братьями.
— Спасибо, мужики! Архан, что скажет мистер Кхан?
Мощный индус с поразительными зелеными глазами чуть склонил голову, ответив мягко и, наверное, даже осторожно:
— Кхан баба́ (прим. от автора: baba на хинди «отец») ответил словами твоего отца: лучше худой мир, чем война. Но если ее не избежать, то мы будем вместе с вами. В этом нет никаких сомнений. Мы будем рядом, брат, и поддержим в трудную минуту.
Мужчина положил ладонь на плечо Лекса, с улыбкой сжав ее.
— Арабы — мудрые и хитрые. Они прекрасно знают, что русские одни не придут, поэтому не станут заступаться за китайцев, понимая, что окажутся в меньшинстве и проиграют. Они уже показали свой нейтралитет, когда мы нагрянули в китайский квартал в прошлый раз. А теперь и вовсе будут делать вид, что ничего не замечают, — рассудил Женя, на что все мужчины закивали в ответ, и только Лекс сокрушенно покачал головой, выдыхая:
— Я совсем не понимаю тех, кто драконит китайцев против нас. Они ведь соображают, что будут одни против нашей коалиции. Какой смысл рыпаться крысе на медведя, если только она не больная и не самоубийца?
— Значит, больная, — криво усмехнулся Женя.
— И самоубийца, — подхватил с усмешкой Бьёрн, и только Варг снова промолчал, потому что этот же вопрос не давал ему покоя.
Что-то здесь было нечисто, но информации на данный момент было слишком мало.
В одном он был согласен с Лексом: нужно решать вопросы по мере их поступления. Пока нужно было понять, не были ли монголы марионетками в руках китайцев, сами того не подозревая.
Их словно толкали всеми силами к русским, и было ощущение, что пока всё шло по плану китайцев, каким бы он ни был.
Это Варгу чертовски не нравилось.
Но было рано делать выводы.
Если эти парни пройдут проверку и окажутся верными своему слову, то это будет только в плюс: лишние руки и головы в этой неурядице им определенно пригодятся.
— Звони китайцам, Жень. Говори им, что хочу с ними встретиться. Пусть приезжают, и скажу им открыто, что мы забираем часть их квартала себе вместе со всем русскоговорящим населением. По-хорошему или по-плохому. Это им решать.
Женя нахмурился, но кивнул в ответ, потому что Лёшу знал лучше других и понимал, что отговорить его просто не получится.
Да и потом, он был прав: русские всегда шли на врага, предупреждая их об этом, чтобы те успели убежать, а не делали это как крысы — исподтишка и молча. Как делали это китайцы, играя в свои грязные игры.
— Утром позвоню и назначу встречу на нашей территории.
На этом и порешили.
— Ладно, парни, пора по домам, — поднялся Варг, а следом за ним сделали это все мужчины, на что Лекс только улыбнулся:
— Наша валькирия не уснет, пока ты не вернешься домой?
— Придет время, когда и твоя душа не сможет засыпать, если тебя не будет рядом, — многозначительно, но по-доброму ухмыльнулся Варг, приобнимая Лекса, когда тот поднялся тоже и не смог сдержать широкой довольной улыбки.
Парни всё поняли и поддержали его не только в войне, но и в любви.
А что могло быть лучше этого?
— Держи меня в курсе, — приобнялись Женя и Бьёрн, а затем по очереди с Арханом. — И ты тоже не пропадай, а звони, если будет что-то нужно!
— Да, без вопросов.
Когда все мужчины разъехались по домам и в камере стало тихо, Лекс заглянул в спальню, где сладко спала его девочка. Его душа. Та, кто разбудила в нем всю нежность, о которой он даже и не подозревал.
Слова Варга запали ему в душу и стали вопросом, от которого было волнительно: когда он отпустит Варю от себя, она будет спокойно засыпать без него? Будет вспоминать каждую минуту, как будет это делать он? Будет ждать новой встречи с нетерпением и огнем, который горел в нем, делая нетерпеливым, но на удивление осторожным.
Таким он еще не был ни с одной девушкой.
Придет утро, и он ее отпустит.
Но впереди была еще одна ночь.
И Лекс не хотел терять ни одной драгоценной минуты.
Он вытянулся за спиной девушки, обхватив ее руками, чтобы прижать к себе со всей той страстью и жаждой, которую сдерживал, пока она не привыкнет.
Наверное, для сонной Вари это было неожиданно, но она не вздрогнула, не вцепилась испуганно в его руку, не вскрикнула, а вдруг скользнула по его руке своей ладонью, обнимая в ответ, и сонно улыбнулась:
— Вы уже закончили?
— Думала, мы до самого утра гулять будем, Варюш?
Девушка улыбнулась и была такой мягкой и расслабленной в его ручищах, что в это счастье страшно было поверить.
— Честно говоря, да. Вы так бурно и мило беседовали.
— Не дали тебе спокойно отдохнуть?
— Вовсе нет. Я и сама не думала, что усну, но рядом с вашей компанией на удивление спокойно. Даже немного завидую такой дружбе.
Лекс широко улыбнулся и прижался губами к шее девушки, чтобы ощутить ее дивный мягкий аромат, от которого его
