Людмила Толмачева - Снежное сердце
– Дорогие преподаватели, Ираида Ивановна, я новый человек в коллективе и хочу воспользоваться этим преимуществом. То есть высказать идею, пусть и не принципиально инновационную, но которая, на мой взгляд, внесет разнообразие и повысит все те показатели, приведенные мной выше. А что если нам устраивать дни открытых дверей для родителей и членов семей – братьев, сестер, бабушек? С чаепитием, домашней выпечкой. И главной фишкой, простите, изюминкой будет показ ученических работ. Кто-то из ребят будет комментировать, можно даже в искусствоведческом ключе, но без сухого академизма и профанации искусства. Во всем должны быть мера и хороший вкус…
В преподавательской стояла необычная тишина – даже за последними столами никто не шушукался. Все слушали с повышенным вниманием, невольно заражаясь Даниным вдохновением, в ореоле которого она была как никогда светла и прекрасна.
А Дана, ощущая ускоренный пульс сердца, приближалась к главному:
– Школа искусств – особое учреждение, не мне вам напоминать об этом. Вспомните себя детьми! С каким душевным трепетом мы бежали в студии, кружки, художественные и музыкальные школы! Еше бы! Нас ждал праздник! Мы летали, слегка одуревшие от свободы, ведь в обычной школе такой демократии не было…
Окинув взглядом притихшую аудиторию, Дана продолжала:
– Я не призываю к анархии и отказу от воспитательных мер, но присмотритесь, дорогие учителя, как мы порой обижаем детей, как грубо вмешиваемся в их внутренний мир, который изначально настроен на радостную волну! Взять недавний пример. Коля Чебыкин забыл сменную обувь. Можно было просто вымыть кроссовки в корыте, что стоит возле крыльца, и дело с концом. Но как поступила Анна Борисовна? Отправила мальчика домой.
– Я всего лишь выполняла предписание! – крикнула с места разгневанная преподаватель живописи.
– Не сомневаюсь, – подтвердила Дана. – Но ведь здесь не бюрократы работают. Я вспоминаю свою учительницу по математике, Зою Григорьевну. Она как-то разговаривала с молоденькой выпускницей института, и та спросила – как учить детей? Как родных, – просто ответила Зоя Григорьевна. Анна Борисовна, неужели вы сказали бы своей дочери: «Распустила космы! Убери сейчас же, или я состригу их!»? А вот Але Пасенко вы именно так и сказали, да еще громко, при всех. А там был мальчик, которому Аля небезразлична…
– Ну, это уже переходит всякие границы! – вскочила с места разъяренная Шполтакова. – Как родных, видите ли! Да вы сначала заведите их, родных-то! Вас послушать, так я цербер какой-то! До вашего прихода ко мне еще ни разу не было претензий! Мои ученики поступают в высшие учебные заведения, я имею знак отличника образования, в конце концов! К чему вы тут призываете? Устроить шоу «Давай поженимся»? Видишь ли, кто-то к кому-то небезразличен! Смех да и только! У меня задача научить основам живописи! Приучить к элементарному порядку и уважению к правилам. Не вы их придумывали, не вам и отменять!
– Анна Борисовна! – встала со своего места Ираида Ивановна. – Пожалуйста, успокойтесь! Давайте подойдем разумно. Я согласна с Даной Михайловной – порой нас заносит, мы грубим ученикам, а это недопустимо. Но и вы, Дана Михайловна, не забывайте, что школа, пусть даже связанная с искусством, остается школой. И детей надо воспитывать.
– Но не такими же методами! – запальчиво воскликнула Мария Александровна. – Я тоже не раз обращала внимание, как Анна Борисовна хамит ученикам.
– Го-ос-споди, – простонала Шполтакова, закатив глаза и презрительно кривя рот, – мне еще от желторотых цыплят не хватало критики. Дорогуша, яйцо курицу не учит! Поработай с мое, посмотрим, как ты будешь сдерживать свои нервы.
– Вам тут не прицефабрика! Оставьте куриную философию себе! – выкрикнула Илза Генриховна. – Да, мы молодые, но это не значит, что у нас отсутствуют мозги и душа. Наоборот, у молодого преподавателя еще не успело зачерстветь внутри. Мы лучше видим, тоньше чувствуем!
– Батюшки, тонкая душа! Ползать по полу и играть в бирюльки – ваш передовой метод. Посмотрим, как вы в сорок лет будете ползать. Ха-ха-ха!
– В сорок лет Илза Генриховна придумает что-то новое. Креатива ей не занимать, – подала голос Римма Федоровна, преподаватель прикладного искусства. – Во всяком случае, в ее классе нет скуки и испуганных детских лиц, как у некоторых.
– Что за намеки? – набросилась Шполтакова теперь уже на Римму Федоровну. – Сидите уж со своими вязаными чулками и не выступайте! Эка невидаль – коврики да расписные плошки! Веселье дальше некуда!
– Анна Борисовна, – с тихой ненавистью начала Дана, – я ставлю вопрос о вашей профессиональной непригодности. И пойду с ним в городское управление образованием.
В наступившей тишине носились и сталкивались флюиды страха, бессильной злобы, справедливого негодования.
– Смотрите, не обломайте зубы! – бросила Шполтакова и, виляя мощными бедрами, пошла на выход.
* * *– Дана! Это Брусника. Не разбудил? Доброе утро!
– Здрасте, Леня, – сонно проговорила Дана. – Я уже боюсь ваших звонков.
– Напрасно! Я с хорошей вестью. Как поживаете?
– Вашими молитвами. Хотя вы не знаете ни одной.
– А вот и ошибаетесь. Одну выучил и начинаю утро с нее.
– Это и есть хорошая новость?
– Нет, у меня другая. Покруче. Вы спасли своего мужа, Дана.
– К-как? О чем вы, не понимаю…
– Именно спасли! Это не фигура речи. Вы подарили здание галереи государству, в лице департамента культуры. Так?
– Да. Ну и что?
– А то, что оно было предметом шантажа Олега Петровича! Теперь он свободен и может отфутболить вымогателей. А они, ни много ни мало, требовали огромный участок земли под элитный коттеджный поселок. Причем в красивейшем месте.
– Откуда вы узнали?
– Работаем, однако! Не без нашей помощи арестован один из главарей этой шайки. Теперь, я думаю, им не до шантажа. Свои шкуры надо спасать.
– Постойте! Я плохо соображаю по утрам. А почему шантажировали именно галереей? Разве она куплена незаконно?
– Это он сам объяснит. Не по телефону.
– Боюсь, что мне не до его объяснений. Пусть обрадует Рынкину.
– Но…
– Леонид, вы все рассказали? Тогда распрощаемся. Мне надо готовиться к рабочему дню.
– Дана, а где вы сейчас работаете? Я не представляю вас вне искусства. Ведь галерея – ваше детище. Как у вас хватило души расстаться с ней?
– Оставьте ваш сентиментальный сироп! Он не к лицу сыщику. Подумаешь, детище! У меня, если хотите знать, новый проект. В субботу презентация.
– Да? Может, пригласите по старой памяти?
– Пожалуйста! В субботу, в семнадцать ноль-ноль.
– А где?
– В краеведческом музее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});