Медвежий Яр. Часть 2 - Алёна Берндт
– Благодарствую на добром слове, – ответила Антонина, но вот тон её приветливым не был.
– Соседка твоя в отъезде что ли? – спросил Николай, будто не заметив недовольства хозяйки, – Дело у меня к ней, а я застать всё не могу её.
– А мне откуда знать? Я за другими не слежу, своей заботы полно! – Антонина отвернулась и стала дальше развешивать по вешалам постиранное бельё.
– Может она у подруги своей гостит, а? В Медвежьем Яру, я слыхал, они давние подруги, – продолжал Николай как ни в чём не бывало.
– Может и так, мне не докладывали, – проворчала Антонина и ушла в дом.
Солнечный по-весеннему тёплый свет уже заливал округу, ветерок доносил из леса запахи тающего на еловых лапах снега, природа готовилась и ждала весну. Лизавета стояла за оградой усадьбы и смотрела на склон холма, где по расчищенной трактором дороге медленно ползла вверх большая чёрная машина.
– Ну, вот и дождались наконец-то, – сказала Лиза крупной собаке пёстрого окраса, сидевшей с нею рядом и глядевшей туда же, куда и хозяйка, своими жёлтыми глазами, – Долго же собирались, мы уж их заждались, да, Леший?
Пёс встал и вытянув морду тревожно понюхал воздух. Всяких пришлых он не любил, да и вообще не любил никого, кроме своих хозяев, однако гостей терпеливо сносил… Но сейчас чуткое звериное чутьё, доставшееся Лешему от диких предков, безошибочно подсказывало, что хозяйка от этих гостей не ждёт ничего хорошего.
Машина остановилась и из неё вышел человек, одетый в куртку с отороченным мехом капюшоном, штаны и подходящие для зимнего похода ботинки. Оглядевшись и добродушно улыбаясь, Антон Смык, а это был он, приветливо помахал рукою стоящей у каменной изгороди женщине.
Да… давно он в глубинке не бывал. Видать совсем плохи тут дела, если даже бабы с охотничьим ружьём за спиной гостей встречают. Наверное, именно в тот момент, когда увидел он Елизавету с охотничьим ружьём за спиной, и куснул впервые Антона червячок сомнения в благополучном исходе этой его «увеселительной прогулки», но разве он того червячка услышал…
Было что-то в этой женщине и сидевшей у её ног собаке… пугающее и… монолитное что ли! Как потом сказал Геннадий – стояла, как Родина-Мать! Собака тоже была под стать своей хозяйке – крупная, похожая на волка и не приветливая.
– Здравствуй, хозяйка! – крикнул Смык, опасаясь подходить ближе к этим двоим, – А чего это ты с ружьём вышла?
– Так времена нынче такие, что поделаешь! – ответила Елизавета, и от её голоса у Смыка почему-то стало нехорошо на душе, – С чем пожаловал, говори… ни к чему предисловия.
– Я гляжу, ты знаешь, по какому делу мы тут появились! – к Смыку вернулся его надменный и горделивый тон, ещё бы, даже здесь о нём слыхали, – Нам надо поговорить с Александрой! Скажешь, где нам её найти? Отблагодарим, не сомневайся! Я – человек не простой, всё про всех могу узнать. Знаю и то, что вы с её матерью подруги! Не скажешь ты – скажут другие!
– А почему и не сказать? – ответила Елизавета, – На старой заимке она, за Каменкой и Горяевым оврагом.
– А не врёшь!? – Смык не мог поверить в такую удачу, – Если не правду сказала, мы ведь обратно сюда к тебе и приедем!
– Приедете? – нехорошо усмехнулась Лиза, – Да вы туда, на заимку, никак на своей машинке подкатить думаете? Ну-ну!
Смык внимательно посмотрел на странную хозяйку усадьбы, и на её не менее странную собаку, которая вдруг ни с того ни с сего встала в стойку и грозно подняла шерсть на холке. Антон перевёл взгляд дальше и увидел, что в воротах усадьбы стоит еще одна такая же, похожая на волка собака, только крупнее…
– Поехали обратно к Николаю! – зло бросил он сидевшему за рулём Генке, – Проводника искать надо! В лесу прячется, вот гадина! Думает не найду!
Глава 59.
Весёлым утром следующего дня Антон резво шагал на лыжах по лесу. Запах хвои и леса приятно щекотал ноздри, так же приятно оттягивало плечо дорогое охотничье ружьё. Правда, время от времени ему приходилось останавливаться, чтобы подождать красного и потного от напруги Генку.
– Это тебе не на машинке по проспекту гонять! – с издевательским смешком прокричал ему Смык, – Что, на лыжи вставал в последний раз еще в школе? Или в армии? Давай, поднажми! Скажи спасибо Кольке, что лыжи нам нормальные нашёл!
– Заткнись! – хрипло проорал Геннадий в ответ другу, – Вообще, чего мы тут таскаемся?! За какой-то курицей деревенской, сдалась она тебе! Сама бы вылезла рано или поздно, тут бы мы ей хвост и прижали! Тебе, Антоха, видать заняться нечем! Неспроста даже провожатый с нами не пошёл… ты про это не думал?!
– А у тебя самого-то дел полно, да? – еще сильнее захохотал Смык, но в этот раз в его смехе сквозили злые нотки, – В баре сидеть и официанток щупать? Давай, ты же говоришь, что крутой, так вот и докажи это! Раздавить эту блоху для нас с тобой проще простого! А то, что она в щель забилась, делает эту охоту ещё интереснее!
Шли они теперь только вдвоём, это и настораживало Геннадия. Проводника найти не удалось, сколько бы денег они не предлагали, местные отказывались и хмуро захлопывали двери перед Николаем, который и пытался уговорить хоть кого-то сопроводить гостей на старую заимку. Сначала вроде бы проявляли интерес, что же сложного проводить городских, погулять по лесам? Но как только речь заходила о старой заимке, как опытные местные мужики тут же начинали качать головами:
– Не, на заимку я не поведу! Далеко, да и тяжко, снег теперь мягкий. Промокнешь, простынешь, после никаких денег не нужно станет! – таков был обычно ответ.
– А говорят, не на что жить! – бурчал Смык, когда Николай докладывал ему о следующем отказе, который он получил, пытаясь уговорить очередного знатока местности, – Когда не на что жить, люди обычно соглашаются! Что сложного, проводить нас по лесу?
Пока Смык и Коля искали проводника, психанули и уехали обратно в город Буля и Малой, заявив, что им скакать по лесам некогда, а жрать помои, которые им здесь предлагают, они не намерены. И если Смыку так хочется такой вот деревенской экзотики, то пусть сам здесь и сидит, сколько пожелает. А им надоело по очереди спать по ночам в машине, чтобы охранять покой Смыка и ненормального хозяина дома.
Смык здорово рассердился и пообещал по своему возвращению в город устроить страшные кары за такое предательство, и ни
