Линда Ховард - Алмазная бухта

Беспокойство охватило ее, когда к ней начал возвращаться здравый смысл — она вспомнила, как он поднял ее на плечо и каким несдержанным был любовный акт. Его голова лежала на ее плече, и она погрузила пальцы в его черные как смоль волосы. Она смогла только пробормотать хриплым голосом:

— Кэлл? Твое плечо… С тобой все в порядке?

Он оперся на правый локоть и посмотрел вниз на нее. Ее ясные серые глаза потемнели от беспокойства — беспокойства о нем, и это после того, как он взял ее с заботой и изяществом возбужденного быка! У нее были мягкие, дрожащие губы, но он не целовал их. Он не ласкал ее прекрасные груди и не касался их губами, как он делал это в своих мечтах. В ее глазах была любовь. Любовь, такая чистая и яркая, что что-то внутри него перевернулось от боли, разрушив преграду где-то глубоко в его уме и душе и оставив его уязвимым, каким он никогда не был прежде.

Теперь он знал, что такое ад. Ад — это видеть рай, светлый и нежный, но не иметь возможности войти в его врата, чтобы не разрушить то, что тебе дорого больше всего на свете.

Глава девятая

— Кто эта женщина, которая так вывела Эллиса из себя, — спокойно спросил Чарльз, и его бледно-голубые глаза не изменили выражения, пока он наблюдал за Лоуэллом. Как всегда, по виду Чарльза невозможно был что-либо сказать, но Лоуэлл знал, что тот ничего не упустил.

— Она живёт в небольшом доме вблизи пляжа. Вокруг безлюдно, на несколько миль ни души. Мы расспрашивали её, когда начинали поиски Сэйбина.

— И? — голос его звучал практически нежно.

Лоуэлл пожал плечами.

— И ничего. Она не видела ничего.

— Она должно быть необыкновенной, раз привлекла внимание Эллиса.

Обдумывая сказанное, Лоуэлл через минуту покачал головой.

— Она красива, но это всё. Ничто собой не представляет. Без косметики. Обычное лицо. Но Эллис не прекращает говорить о ней.

— Кажется, наш друг Эллис ничего не имеет против того, что бы поймать двух зайцев сразу, — комментарий был намеренно случаен.

Лоуэлл вновь пожал плечами.

— Он думает, что Сэйбин погиб, когда лодка взорвалась, так что он не прикладывает особых усилий, выслеживая его.

— А что думаешь ты?

— Возможно, он прав. Мы не нашли никаких следов Сэйбина. Он был ранен. Даже если бы он чудом оказался на берегу, то нуждался бы в помощи.

Чарльз закивал, в его глазах застыло задумчивое выражение, поскольку он не мог не согласиться с Лоуэллом. Лоуэлл прежде много лет работал с Сэйбином, и знал его как уравновешенного и профессионального, если не как безэмоционального агента. И он как профессионал был обязан выжить. Лоуэлл не более, чем Эллис, был уверен в том, что Сэйбин выжил, и Чарльз задумался, не позволил ли он репутации Сэйбина отвергать собственный здравый смысл. Этот здравый смысл, естественно, указывал на то, что Сэйбин погиб при взрыве или сразу же после оного погрузился в бирюзовые воды на корм рыбам. Никто не мог остаться в живых после подобного, но Сэйбин… Сэйбин был таким же, кроме как в случае с тем белокурым дьяволом с золотыми глазами, который исчез, и по слухам был мёртвым, не смотря на разговоры, доставляющие беспокойство, которые шли из Коста-Рики годом прежде. Сэйбин был скорее тенью, чем человеком из плоти и крови, инстинктивно хитрым и ужасно удачливым. Нет, не удачливым, поправил себя Чарльз. Профессиональным. Назвать Сэйбина удачным значит недооценить его. Фатальная ошибка, которую сделали слишком многие из его коллег.

— Ноэль, иди-ка сюда, — окликнул он, повышая голос, но в этом не было нужды. Ноэль никогда далеко от него не отходила. Ему доставляло удовольствие смотреть на неё, не потому что она была необычайно красива, а потому, что он наслаждался несопоставимостью её красоты и тех смертоносных способностей, коими обладала эта прелестная женщина. У неё было две обязанности — защищать Чарльза и убивать Сэйбина.

Ноэль вошла в комнату, передвигаясь с грацией модели, её глаза были сонными и нежными.

— Да?

Он махнул своей тонкой, в чём-то даже изящной рукой, указывая на стул.

— Пожалуйста присядь. Мы с Лоуэллом говорим о Сэйбине.

Она села, скрестив ноги, чтобы лучше продемонстрировать их. Жесты, которые привлекали внимание ничего не подозревающих мужчин, были естественны для неё; она изучила и использовала их слишком долго, и к настоящему времени они вошли в привычку. Она улыбнулась.

— Ах, агент Лоуэлл. Отважный и надёжный, хотя немного недальновидный

— Так же, как и Эллис, он считает, что мы впустую тратим время, разыскивая Сэйбина.

Она прикурила сигарету и глубоко затянулась, затем струйка дыма вылетела сквозь её красивые губы.

— Неважно, что думают они, не так ли? Имеет значение лишь то, что думаете вы.

— Я думаю, что, может быть, наделяю Сэйбина сверхчеловеческими способностями, если настолько опасаюсь его, что не могу поверить в его смерть, — размышлял Чарльз.

Она заморгала сонными глазами.

— Пока у нас нет доказательств его смерти, мы не можем позволить себе роскошь думать иначе. Прошло восемь дней. Если бы он, так или иначе, выжил, то уже восстановил бы свои силы, чтобы начать рыскать вокруг, и это бы увеличило наши возможности его обнаружить. Подобное логическое заключение должно было бы усилить наши поиски, а не затормозить их.

Да, всё это было действительно логично, но другой стороны, если Сэйбин выжил во время взрыва и смог таки выбраться на берег, кое-что все же оказалось для него невозможным; почему он не вышел на связь со своим штабом с просьбой о помощи? Информатор Эллиса в Вашингтоне был полностью уверен, что Сэйбин не пытался выйти на связь с кем-либо. Этот простой факт убедил бы любого в смерти Сэйбина…, но не Чарльза. Это было шестое чувство, побуждающее его продолжать поиски мужчины, ожидать его, прежде чем нанести удар. Он не мог предполагать, что было настолько легко убить Сэйбина после стольких лет бесплодных попыток. Нельзя было не уважать его способности. Сэйбин был где-то там. Чарльз чувствовал это.

Он резко оживился.

— Ты, безусловно, права, — обратился он к Ноэль, — Мы усилим поиски и прочешем каждый сантиметр земли. Возможно, что где-то мы не заметили его.

Сэйбин в бешенстве бродил по дому. Он преодолевал сложности в своей жизни, но ни одна из них не была столь же трудна, как необходимость наблюдать за тем, как Рэйчел готовиться к встрече с Тодом Эллисом. Это восставало против всех его инстинктов, но ничего из сказанного им не могло изменить её мнение, и он был беспомощен, скован путами обязательств. Если бы он мог двигаться, то той ночью он вышел бы сам, а не выставлял бы её Эллису, но он снова был загнан в угол. Он не был готов к активным движениям, а начать двигаться прежде, чем он поправится, могло привести к успеху или провалу, к угрозе безопасности его страны. Половину жизни его учили ставить интересы своей страны выше собственной жизни. Сэйбин мог пожертвовать собой без колебаний и сожалений, если бы это было необходимо, но ужасающая правда заключалась в том, что он не сможет пожертвовать Рэйчел.